Неточные совпадения
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя
в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо
в чернильницу, и чем дальше макал,
тем больше становилось оно ядовитым.
Когда же совсем нечего было делать,
то есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты),
то он или издавал законы, или маршировал по
кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
В тот же вечер, запершись
в кабинете, Бородавкин писал
в своем журнале следующую отметку...
«Он выручал других — должен выручить и меня», рассудил купец и позвал к себе
в кабинет того приказчика, который один знал, с чем у них застрахованные кули на барки нагружены, и говорит:
В то время, когда уже довольно позднее, но сумрачное петербургское утро пробилось сквозь опущенные гардины спальни молодой женщины и осветило ее лежащею на кровати с открытыми опухшими от слез, отяжелевшими от бессонной ночи глазами, граф Владимир Петрович только что уснул у себя
в кабинете тем тяжелым сном кутившего всю ночь человека, которым сама природа отмщает человеку за насилие над собою дозволенными излишествами.
Можно быть уверену, что к концу недели встречался он
в кабинете того, в ком искал милостей, и выходил от него, получив желаемое, с гордостью набоба [Набоб (от арабского слова на’иб — наместник) — в Индии титул правителя областей, отколовшихся от империи Великих Моголов.
Неточные совпадения
Сидя
в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда
тот кончит, чтобы заговорить о своем деле и об Анне.
Это было ему
тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери
кабинета, и
в особенности по выражению лица отца и дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.
Туман, застилавший всё
в ее душе, вдруг рассеялся. Вчерашние чувства с новой болью защемили больное сердце. Она не могла понять теперь, как она могла унизиться до
того, чтобы пробыть целый день с ним
в его доме. Она вошла к нему
в кабинет, чтоб объявить ему свое решение.
Она,
в том темно-лиловом платье, которое она носила первые дни замужества и нынче опять надела и которое было особенно памятно и дорого ему, сидела на диване, на
том самом кожаном старинном диване, который стоял всегда
в кабинете у деда и отца Левина, и шила broderie anglaise. [английскую вышивку.]
Ему хотелось, чтобы Левин был весел. Но Левин не
то что был не весел, он был стеснен. С
тем, что было у него
в душе, ему жутко и неловко было
в трактире, между
кабинетами, где обедали с дамами, среди этой беготни и суетни; эта обстановка бронз, зеркал, газа, Татар — всё это было ему оскорбительно. Он боялся запачкать
то, что переполняло его душу.