Неточные совпадения
— Ваши превосходительства! позвольте
вам доложить! Я сам был много в этом отношении виноват и даже готов за вину свою пострадать, хотя, конечно, не до бесчувствия… Долгое время я
думал, что любовь к отечеству выше даже любви к начальственным предписаниям; но с тех пор
как прочитал брошюры г. Цитовича 33, то вполне убедился, что это совсем не любовь к отечеству, а фанатизм, и, разумеется, поспешил исправиться от своих заблуждений.
Мальчик в штанах. Знаете ли, русский мальчик, что я
думаю? Остались бы
вы у нас совсем! Господин Гехт охотно бы
вас в кнехты принял.
Вы подумайте только:
вы как у себя спите? что кушаете? А тут
вам сейчас войлок хороший для спанья дадут, а пища — даже в будни горох с свиным салом!
Только зависть и жадность у
вас первого сорта, и так
как вы эту жадность произвольно смешали с правом, то и
думаете, что
вам предстоит слопать мир.
— Вот
вы как! — удивился Дыба, — а мы было
думали, что
вы прямо в Швейцарию стопы направите?
Граф (на минуту задумывается,
как бы соображая).Что
вам сказать на это? Есть данные, которые заставляют
думать, что да, есть и другие данные, которые прямо говорят: нет.
Подхалимов (записывает: «об изобилии России
думает, что изобильна, но не весьма; недостаток сей полагает устранить, удвоив комплект исправников»).Граф!
какого вы мнения о русском народе?
— Истинно
вам говорю: глядишь это, глядишь,
какое нынче везде озорство пошло, так инда тебя ножом по сердцу полыснет! Совсем жить невозможно стало. Главная причина: приспособиться никак невозможно. Ты
думаешь: давай буду жить так! — бац! живи вот
как! Начнешь жить по-новому — бац! живи опять по-старому! Уж на что я простой человек, а и то сколько раз говорил себе: брошу Красный Холм и уеду жить в Петербург!
— Послушайте, Капотт! — воскликнул я в смущении, — но
подумали ли
вы о будущем? Будущее! ведь это целая вечность, Капотт! Что ждет
вас впереди?
Какую участь готовите для себя?
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии такой важной персоны, чуть не умер со страху.
Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Придя в комнату, Сережа, вместо того чтобы сесть за уроки, рассказал учителю свое предположение о том, что то, что принесли, должно быть машина. —
Как вы думаете? — спросил он.
К утру бред прошел; с час она лежала неподвижная, бледная и в такой слабости, что едва можно было заметить, что она дышит; потом ей стало лучше, и она начала говорить, только
как вы думаете, о чем?..
— Как вы себе хотите, я покупаю не для какой-либо надобности,
как вы думаете, а так, по наклонности собственных мыслей. Два с полтиною не хотите — прощайте!
Неточные совпадения
Городничий. Что, голубчики,
как поживаете?
как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот,
думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете ли
вы, семь чертей и одна ведьма
вам в зубы, что…
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! //
Как уперлись: мы нищие — // Так тем и отбоярились! //
Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется
вам // Смеяться надо мной!» // И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
У
вас товар некупленный, // Из
вас на солнце топится // Смола,
как из сосны!» // Опять упали бедные // На дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу
думали // И вдруг запели.
—
Как не
думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того
как узнала
вас. Я только не понимаю,
как он мог в угоду матери забыть
вас и сделать
вас несчастною; у него не было сердца.
— Это было рано-рано утром.
Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и
думаю: кто это четверней в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье
вы мелькнули, и вижу я в окно —
вы сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. —
Как бы я желал знать, о чем
вы тогда
думали. О важном?