Неточные совпадения
А в городе между тем во всех окнах горят
уж огни; по улицам еще бродят рассеянные группы гуляющих; вы чувствуете себя дома и, остановив ямщика, вылезаете из экипажа и сами
идете бродить.
— Спасибо Сашке Топоркову! спасибо! — говорил он, очевидно забывая, что тот же Топорков обольстил его насчет сахара. — «Ступай, говорит, в Крутогорск, там, братец, есть винцо тенериф — это, брат, винцо!» Ну, я, знаете, человек военный, долго не думаю: кушак да шапку или, как сказал мудрец, omnia me cum me… [Все свое ношу с собою (от искаженного лат. omnia mea mecum porto).] зарапортовался! ну, да все равно!
слава богу, теперь
уж недалечко и до места.
— Драться я, доложу вам, не люблю: это дело ненадежное! а вот помять, скомкать этак мордасы —
уж это наше почтение, на том стоим-с. У нас, сударь, в околотке помещица жила, девица и бездетная, так она истинная была на эти вещи затейница. И тоже бить не била, а проштрафится у ней девка, она и
пошлет ее по деревням милостыню сбирать; соберет она там куски какие — в застольную: и дворовые сыты, и девка наказана. Вот это, сударь, управление! это я называю управлением.
— Стара стала, слаба стала!
Шли мы, я помню, в восемьсот четырнадцатом, походом — в месяц по четыре ведра на брата выходило! Ну-с, четырежды восемь тридцать два — кажется, лопнуть можно! — так нет же, все в своем виде! такая
уж компания веселая собралась: всё ребята были теплые!
— И вот все-то я так маюсь по белу свету. Куда ни сунусь, везде какая-нибудь пакость… Ну, да,
слава боту, теперь, кажется, дело на лад
пойдет, теперь я покоен… Да вы-то сами
уж не из Крутогорска ли?
Пробыли они таким манером с полчаса и
пошли домой
уж повеселее. Не то чтоб «Евсигней Федотыч», или «Прасковья Михайловна», а «Евсигнеюшка, голубчик», «Параша, жись ты моя» — других слов и нет.
— Вам сейчас подадут, господа! — лебезит Марья Ивановна, —
уж вы покушайте стоя, как бог
послал!
— На своих все на ногах… охромела я нонече, а то как бы не сходить сто верст!.. больно
уж долго
шла… ох, да и котомка-то плечи щемит!
— А как бы вам, сударь, не солгать? лет с двадцать пять больше будет. Двадцать пять лет в отставке, двадцать пять в службе, да хоть двадцати же пяти на службу
пошел… лет-то
уж, видно, мне много будет.
— Так как же тут не поверуешь, сударь! — говорит он, обращаясь
уже исключительно ко мне, — конечно, живем мы вот здесь в углу, словно в языческой стороне, ни про чудеса, ни про знамения не слышим, ну и бога-то ровно забудем. А придешь, например, хошь в Москву, а там и камни-то словно говорят!
пойдут это сказы да рассказы: там, послышишь, целение чудесное совершилось; там будто над неверующим знамение свое бог показал: ну и восчувствуешь, и растопится в тебе сердце, мягче воску сделается!..
— Так, дружище, так… Ну, однако, мы теперича на твой счет и сыти и пьяни… выходит, треба есть нам соснуть. Я
пойду, лягу в карете, а вы, мадамы, как будет все готово, можете легонько прийти и сесть… Только, чур, не будить меня, потому что я спросоньев лют бываю! А ты, Иван Онуфрич,
уж так и быть, в кибитке тело свое белое маленько попротряси.
—
Слава богу, батюшка! милости просим! — отвечал мне осьмидесятилетний Ванюша, подхватывая меня под руки, — давненько, сударь,
уж не бывывали у нас! Как папынька? мамынька?
Слава ли богу здравствуют?
— Что станешь с ним, сударь, делать! Жил-жил, все радовался, а теперь вот ко гробу мне-ка
уж время, смотри, какая у нас оказия вышла! И чего еще я, сударь, боюсь: Аким-то Кузьмич человек ноне вольной, так Кузьма-то Акимыч, пожалуй, в купцы его выпишет, да и деньги-то мои все к нему перетащит… А ну, как он в ту пору, получивши деньги-то, отцу вдруг скажет:"Я, скажет, папынька, много вами доволен, а денежки, дескать, не ваши, а мои… прощайте, мол, папынька!"Поклонится ему, да и вон
пошел!
Князь Чебылкин (задумчиво). Н-да! ну, поезжай, поезжай! или вот что: ты
уж сходи к ней, скажи, что ей моцион необходим… а то меня-то она, пожалуй, не послушается… Скажи ей, что я сам с ней
пойду пройтись…
Дернов. А
уж, право, и сам не знаю.
Пойду завтра к Порфирию Петровичу, паду им в ноги; пусть что хотят со мной делают, а без женитьбы мне невозможно.
Вот выбрал я другой день, опять
иду к нему. «Иван Никитич, — говорю ему, — имейте сердоболие, ведь я
уж десять лет в помощниках изнываю; сами изволите знать, один столом заправляю; поощрите!» А он: «Это, говорит, ничего не значит десять лет; и еще десять лет просидишь, и все ничего не значит».
Да в глазах-то у него, прости господи, видно, черти
уж скачут: только едет он один-от, а впереди ему Ванька-кучер показывается; вот он и покрикивает: «
пошел, Ванька», «молчать, Ванька подлец»…
Мальчуган смотрит на меня и тихонько посмеивается. Я нахожусь в замешательстве, но внутренно негодую на Гришу, который совсем
уж в опеку меня взял. Я хочу
идти в его комнату и строгостью достичь того, чего не мог достичь ласкою, но в это время он сам входит в гостиную с тарелкой в руках и с самым дерзким движением — не кладет, а как-то неприлично сует эту тарелку на стол. На ней оказывается большой кусок черного хлеба, посыпанный густым слоем соли.
Не тут-то и было! пошевелил вожжами и опять плетется трух-трух."
Пошел!" — кричит, слышу, опять мой Михайло Трофимыч, а сам
уж и в азарт вошел, и ручонки у него словно сучатся, а кулачонко-то такой миниятюрненький, словно вот картофелина: ударить-то до смерти хочется, а смелости нет!
— Женись, брат, женись! Вот этакая ходячая совесть всегда налицо будет! Сделаешь свинство — даром не пройдет! Только результаты все еще как-то плохи! — прибавил он, улыбаясь несколько сомнительно, — не действует!
Уж очень, что ли, мы умны сделались, да выросли, только совесть-то как-то скользит по нас."Свинство!" — скажешь себе, да и
пошел опять щеголять по-прежнему.
— Ну, это не по нашей части! — сказал Лузгин, —
пойдем ко мне в кабинет, а ты, Анна Ивановна, на сегодняшний день
уж оставь нас. Легко может статься, что мы что-нибудь и такое скажем, что для твоих ушей неудобно… хотя, по-моему, неудобных вещей в природе и не существует, — обратился он ко мне.
— Да просто никакого толку нет-с. Даже и не говорят ничего…
Пошел я этта сначала к столоначальнику, говорю ему, что вот так и так… ну, он было и выслушал меня, да как кончил я: что ж, говорит, дальше-то? Я говорю:"Дальше, говорю, ничего нет, потому что я все рассказал". — "А! говорит, если ничего больше нет… хорошо, говорит". И ушел с этим, да с тех пор я
уж и изымать его никак не мог.
— Вот хоть бы тот же капитан Полосухин, об котором я
уж имел честь вам докладывать: застал его однажды какой-то ревнивый старец… а старец, знаете, как не надеялся на свою силу,
идет и на всякий случай по пистолету в руках держит.
— Что
уж со мной после этого было — право, не умею вам сказать. Разнообразие изумительное! Был я и актером в странствующей труппе, был и поверенным, и опять игроком. Даже удивительно, право, как природа неистощима! Вот кажется, упал, и так упал, что расшибся в прах, — ан нет, смотришь, опять вскочил и
пошел шагать, да еще бодрее прежнего.
Возьмем, примерно, хоть службу солдатскую — чем не служба? — а
идти туда мало охочих сыщешь, разве
уж у кого ни роду, ни племени.
Не по нраву ей, что ли, это пришлось или так
уж всем естеством баба пагубная была — только стала она меня оберегаться. На улице ли встретит — в избу хоронится, в поле завидит — назад в деревню бежит. Стал я примечать, что и парни меня будто на смех подымают;
идешь это по деревне, а сзади тебя то и дело смех да шушуканье."Слышь, мол, Гаранька, ночесь Парашка от тоски по тебе задавиться хотела!"Ну и я все терпел; терпел не от робости, а по той причине, что развлекаться мне пустым делом не хотелось.
Впервой-ет раз, поди лет с десяток
уж будет,
шел, знашь, у нас по деревне парень, а я вот на улице стоял…
Первое дело, что брань промеж баб
пошла, а второе дело — эти старцы больно
уж одолевать меня зачали.
Только наказал же меня за него бог! После
уж я узнал, что за ним шибко следили и что тот же Андрияшка-антихрист нас всех выдал. Жил я в Крутогорске во всем спокойствии и сумнения никакого не имел, по той причине, что плата от меня, кому следует,
шла исправно. Сидим мы это вечером, ни об чем не думаем; только вдруг словно в ворота тук-тук. Посмотрел я в оконце, ан там
уж и дом со всех сторон окружен. Обернулся, а в комнате частный."Что, говорит, попался, мошенник!"
— Нет, батюшка ваше благородие,
уж коли на то
пошло, так я истинно никакого Афонасья не знаю… Может, злые люди на меня сплётки плетут, потому как мое дело одинокое, а я ни в каких делах причинна не состою… Посещению твоему мы, конечно, оченно ради, однако за каким ты делом к нам приехал, об эвтом мы неизвестны… Так-то, сударь!
— Помилуйте, как же это возможно? Да
уж одно то во внимание примите, что служба какая будет! На одни украшения сколько тысяч пошло-с, лепирии золотые, и все одно к одному-с…
— "Что ж, говорю, разве
уж больно худо дело?"–"Да так-то, говорит, худо, что через неделю, много через две, разрешенью быть надо; ты, говорит, подумай, матушка, одно только детище и было да и то в крапиву
пошло!"А сам, знаешь, говорит это, да так-то, сердечный, льется-разливается.
В эту самую минуту на улице послышался шум. Я поспешил в следственную комнату и подошел к окну. Перед станционным домом медленно подвигалась процессия с зажженными фонарями (было
уже около 10 часов); целая толпа народа сопровождала ее. Тут слышались и вопли старух, и просто вздохи, и даже ругательства; изредка только раздавался в воздухе сиплый и нахальный смех, от которого подирал по коже мороз. Впереди всех приплясывая
шел Михеич и горланил песню.
Следствие это, должно полагать, очень важное было, потому что тем временем, пока дело
шло, девочке стукнуло
уж осьмнадцать лет, и присватал ее за себя человек хороший.
— Это
уж мое дело, — говорю к, — ты только сказывай, согласен ли ты в острог
идти?