Неточные совпадения
Когда Дмитрий Борисыч совершенно прочухался от
своего сновидения, он счел долгом пригласить к себе на совет старшего из пятерых полицейских, Алексеева, который, не без основания, слыл в городе правою
рукой городничего.
— Это правда, Кшецынский, правда, что ты ничего не видишь! Не понимаю, братец, на что у тебя глаза! Если б мне не была известна твоя преданность… если б я
своими руками не вытащил тебя из грязи — ты понимаешь: «из грязи»?.. право, я не знаю… Что ж, спрашивал что-нибудь городничий?
И не то чтобы он подал вам какие-нибудь два пальца или же сунул
руку наизнанку, как делают некоторые, — нет, он подает вам всю
руку, как следует, ладонь на ладонь, но вы ни на минуту не усумнитесь, что перед вами человек, который имел бы полное право подать вам один
свой мизинец.
А иногда возьмет его
руками за голову да к груди-то
своей и притянет словно ребенка малого, возьмет гребень, да и начнет ему волосы расчесывать.
Не боялся он также, что она выскользнет у него из
рук; в том городе, где он жил и предполагал кончить
свою карьеру, не только человека с живым словом встретить было невозможно, но даже в хорошей говядине ощущалась скудость великая; следовательно, увлечься или воспламениться было решительно нечем, да притом же на то и ум человеку дан, чтоб бразды правления не отпускать.
Замечу мимоходом, что Марья Ивановна очень хорошо знает это обстоятельство, но потому-то она и выбрала Анфису Петровну в поверенные
своей сплетни, что, во-первых, пренебрежение мсьё Щедрина усугубит рвение Анфисы Петровны, а во-вторых, самое имя мсьё Щедрина всю кровь Анфисы Петровны мгновенно превратит в сыворотку, что также на
руку Марье Ивановне, которая, как дама от природы неблагонамеренная, за один раз желает сделать возможно большую сумму зла и уязвить
своим жалом несколько персон вдруг.
— Vous voilà comme toujours, belle et parée! [Вот и вы, как всегда, красивая и нарядная! (франц.)] — говорит он, обращаясь к имениннице. И, приятно округлив правую
руку, предлагает ее Агриппине Алексеевне, отрывая ее таким образом от сердца нежно любящей матери, которая не иначе как со слезами на глазах решается доверить
свое дитя когтям этого оплешивевшего от старости коршуна. Лев Михайлыч, без дальнейших церемоний, ведет
свою даму прямо к роялю.
Тут же, между ними, сидят на земле группы убогих, слепых и хромых калек, из которых каждый держит в
руках деревянную чашку и каждый тянет
свой плачевный, захватывающий за душу стих о пресветлом потерянном рае, о пустынном «нужном» житии, о злой превечной муке, о грешной душе, не соблюдавшей ни середы, ни пятницы…
— Еще бы он посмел! — вступается супруга Николая Тимофеича, повисшая у него на
руке, — у Николая Тимофеича и дела-то его все — стало быть, какой же он подчиненный будет, коли начальников
своих уважать не станет?
Судя по торжественному виду, с которым Живновский проходит мимо генеральши, нельзя не согласиться, что он должен быть совершенно доволен собой. Он как-то изгибает
свою голову, потрясает спиной и непременно прикладывает к козырьку
руку, когда приближается к ее превосходительству.
И долго-таки не отставал от него враг человеческий; и на другой, и на третий день все эта юница являлася и думала его прелестьми
своими сомустить, только он догадался да крест на нее и надел… так поверите ли, сударь? вместо юницы-то очутился у него в
руках змей преогромный, который, пошипев мало, и пополз из келий вон…
Догадалася тогда Пахомовна, что пришла она в место недоброе; изымал ее сам злой дух сатана со
своими проклятыми деймонами; помутился у нее свет в очах, и дыханьице в груди замерло, подломилися ноги скорые, опустилися
руки белые.
Хотя ему, как он сам выражается, с небольшим сто годков, однако он сохраняет еще всю
свою память и бродит довольно бойко, хоть и упирается при этом
руками в коленки.
Живновский. Кто? Я не получу? нет-с, уж это аттанде-с; я уж это в
своей голове так решил, и следственно решения этого никто изменить не может! Да помилуйте, черта же ли ему надобно! Вы взгляните на меня! (Протягивает вперед
руки, как будто держит вожжи.)
Налетов (любезно расшаркиваясь перед князем и округляя
свои руки). Ваше сиятельство… mon prince… [князь (франц.).] очень счастлив, что имею честь засвидетельствовать вам
свое почтение. (Князь не может припомнить.) Налетов, черноборский помещик… прошлое лето изволили еще осчастливить
своим посещением…
Дернов (жене). Слышишь ты у меня! чтоб здесь бобровского и духу не пахло… слышишь! а не то я тебя, видит бог, задушу!
своими руками задушу!
Ижбурдин. А оттого это, батюшка, что на все
свой резон есть-с. Положим, вот хоть я предприимчивый человек. Снарядил я, примерно, карабь, или там подрядился к какому ни на есть иностранцу выставить столько-то тысяч кулей муки. Вот-с, и искупил я муку, искупил дешево — нече сказать, это все в наших
руках, — погрузил ее в барки… Ну-с, а потом-то куда ж я с ней денусь?
Сокуров (с досадой). Известно, мы теперь в
руках божиих, по стопам родительским, можно сказать, ходим… Вот другой манер, кабы мы
своим капиталом действовали…
А потом? потом сон, сладкий сон наложил бы на все это
свою всесильную
руку; полногрудые нимфы пустились бы в обольстительнейший танец с генеральскими эполетами, звезды — с общим уважением; одни груды золота остались бы по-прежнему неподвижны, иронически посматривая на всю эту суматоху.
— Э, батюшка, нам с вами вдвоем всего на
свой лад не переделать! — отвечает мне тот же изобретатель растительной мази, — а вот лучше выпьем-ка водочки, закусим селедочкой да сыграем пулечку в вистик: печаль-то как
рукой снимет!
Я знаю Потапыча, потому что он кует и часто даже заковывает моих лошадей. Потапыч старик очень суровый, но весьма бедный и живущий изо дня в день скудными заработками
своих сильных
рук. Избенка его стоит на самом краю города и вмещает в себе многочисленную семью, которой он единственная поддержка, потому что прочие члены мал мала меньше.
Эта скачка очень полезна; она поддерживает во мне жизнь, как рюмка водки поддерживает жизнь в закоснелом пьянице. Посмотришь на него: и
руки и ноги трясутся, словно весь он ртутью налит, а выпил рюмку-другую — и пошел ходить как ни в чем не бывало. Точно таким образом и я: знаю, что на мне лежит долг, и при одном этом слове чувствую себя всегда готовым и бодрым. Не из мелкой корысти, не из подлости действую я таким образом, а по крайнему разумению
своих обязанностей, как человека и гражданина.
Я не схожу в
свою совесть, я не советуюсь с моими личными убеждениями; я смотрю на то только, соблюдены ли все формальности, и в этом отношении строг до педантизма. Если есть у меня в
руках два свидетельские показания, надлежащим порядком оформленные, я доволен и пишу: есть, — если нет их — я тоже доволен и пишу: нет. Какое мне дело до того, совершено ли преступление в действительности или нет! Я хочу знать, доказано ли оно или не доказано, — и больше ничего.
Нельзя сказать, чтобы Владимир Константиныч, приняв в
свои руки кормило правления, не старался сделаться полезным для
своих крестьян, но роль благодетельного и просвещенного помещика не далась ему.
— Ну, слава богу! кажется, все обстоит по-старому! — продолжал он, весело потирая
руки, — Немврод в движении, — стало быть, хищные звери не оставили проказ
своих… Ну, а признайтесь, вы, верно, на ловлю собрались?
Горехвастов самодовольно обнажил
свою жилистую, покрытую волосами
руку и протянул ее, как будто хотел, чтобы мы понюхали, как она пахнет.
— Вот хоть бы тот же капитан Полосухин, об котором я уж имел честь вам докладывать: застал его однажды какой-то ревнивый старец… а старец, знаете, как не надеялся на
свою силу, идет и на всякий случай по пистолету в
руках держит.
А барыня ихняя не взаправду была барыня, а Немцова, слышь, жена управителя. И слух был про нее такой, что эку бабу охаверную да наругательницу днем с огнем поищи — не сыщешь. Разогнала она народ весь, кормить не кормит, а работы до истомы всякой — с утра раннего до вечера позднего
рук не покладывай: известно, не
свои животы, а господские!
Начался у нас совет. Сколько ни отстаивал Асаф
свою правду, а Мартемьян перемог. Крупненько-таки они, сударь, поговорили, и если б не я, так, может, этот Мартемьяшка, сосуд сатанин, и
руку бы на старика поднял.
Старуха была ни жива ни мертва; она и тряслась, и охала, и кланялась ему почти в ноги и в то же время охотно вырвала бы ему поганый его язык, который готов был, того и гляди, выдать какую-то важную тайну. Мое положение также делалось из
рук вот неловким; я не мог не предъявить
своего посредничества уже по тому одному, что присутствие Михеича решительно мешало мне приступить к делу.
Да и для них-то самих, пожалуй, через два-то года корысть в нем не велика, потому как он
свою пакость уже исполнит, попов им наставит, так они и сами его хошь с
руками выдадут.
А дяденька сколько раз их об этом просили, как брат, почитая память покойной ихней сестры, однако родитель не согласились ихней просьбы уважить, потому что именно хотели они меня
своею рукой загубить, да и дяденьке Павлу Иванычу прямо так и сказали, что, мол, я ее из
своих рук до смерти доведу…
Тогда господин Желваков, расстегнув на себе, дабы не стесняться в движениях, мундир, начал Ивана Савельева бить из
своих рук, окровенив при этом ему все лицо, и, исполнив сию прихоть, сказал мне: «А до тебя я доберусь еще….. ты…» [Точки в подлиннике.
За ними следуют: Фейер, с
своей Каролинхен, Иван Петрович, под
руку с заседателем Томилкиным, Ижбурдин, Крестовоздвиженский, Пересечкин, Бобров, Гирбасов, Живновский, и вся эта компания странников моря житейского, с которою читатель познакомился на страницах настоящих очерков…
Но он только машет
рукою, как бы давая мне знать:"До тебя ли мне теперь! видишь, какая беда над нами стряслась!" — и продолжает
свой путь.