Неточные совпадения
Скажите мне, отчего в эту ночь воздух всегда так тепел и тих, отчего в небе горят миллионы звезд, отчего природа одевается
радостью, отчего сердце у меня словно саднит от полноты нахлынувшего вдруг веселия, отчего кровь
приливает к горлу, и я чувствую, что меня как будто поднимает, как будто уносит какою-то невидимою волною?
Когда первый
прилив радости миновал, Надежда Васильевна почувствовала неприятное сомнение: именно, ей казалось, что отец не высказал прямо цели своего приезда и что-то скрывает от нее. Это было написано на его лице, хотя он и старался замаскировать что-то.
— Где же вы отыскали? — осторожно спросил он с
приливом радости, которую сдержать не мог, но сдерживал, однако ж, изо всех сил.
— Все устрою, все устрою… — сказал Лаевский, чувствуя неожиданный
прилив радости. — Я потом вышлю ей денег, она и приедет ко мне… Там уж мы и выясним наши отношения. За твое здоровье, друже.
Неточные совпадения
Итак, странник шел, испытывая
прилив самой преступной
радости.
И опять это восклицание Тита донеслось до меня будто издалека. Мой бедный больной мозг не вынес
прилива охватившей меня бурной
радости, и я впал в рецидив горячки.
Точно карабкаясь из глубокой и сырой пропасти, взбежал, наконец, Сердюков на высокий песчаный бугор и задохнулся от
прилива невыразимой
радости.
— Господи! Как хорошо! — невольно прошептал юноша. И, весь душевно приподнятый, восторженный и умиленный, он отдался благоговейному созерцанию величия и красоты беспредельного океана. Нервы его трепетали, какая-то волна счастья
приливала к его сердцу. Он чувствовал и
радость и в то же время внутреннюю неудовлетворенность. Ему хотелось быть и лучше, и добрее, и чище. Ему хотелось обнять весь мир и никогда не сделать никому зла в жизни.
Наконец встал. Чувствовал необычайный
прилив сил и небывалую радостность. Ах, как все вокруг было хорошо! И милые люди, и поместительный наш дом, и тенистый сад. И еще особенная
радость: получил из Петербурга номер „Всемирной иллюстрации“, в нем был напечатан мой рассказ „Мерзкий мальчишка“, — тот самый, который был принят в „Неделю“ и не помещен из-за малых своих размеров. Я его потом послал во „Всемирную иллюстрацию“.