Другой на моем месте помчался бы по первопутке в Петербург, а я сижу в Заовражье, и совсем не потому, что желаю подражать Юлию Цезарю; другой читал бы книжки, а я
не читаю; другой занялся бы хозяйством, а я не занимаюсь; другой бы женился, а я не женюсь…
Неточные совпадения
Читали мы,
читали эту бумагу — ничего
не понимаем, а бумага, видим, нужная.
Однако, хоть письма и были запечатываемы, а он умел-таки
прочитывать их и даже
не скрывал этого от Татьяны Сергеевны.
Ощутил лесной зверь, что у него на лбу будто зубы прорезываются. Взял письма,
прочитал — там всякие такие неудобные подробности изображаются. Глупая была баба! Мало ей того, чтоб грех сотворить, — нет, возьмет да на другой день все это опишет: «Помнишь ли, мол, миленький, как ты сел вот так, а я села вот этак, а потом ты взял меня за руку, а я, дескать, хотела ее отнять, ну, а ты»… и пошла, и пошла! да страницы четыре мелко-намелко испишет, и все
не то чтоб дело какое-нибудь, а так, пустяки одни.
— Мы здесь рассуждаем об том, — говорит он мне, — какое нынче направление странное принимает литература — всё какие-то нарывы описывают! и так, знаете, все это подробно, что при дамах даже и
читать невозможно… потому что дама — vous concevez, mon cher! [вы понимаете, мой милый! (франц.)] — это такой цветок, который ничего, кроме тонких запахов, испускать из себя
не должен, и вдруг ему, этому нежному цветку, предлагают навозную кучу… согласитесь, что это неприятно…
— Думал я, сударь, и так; да опять, как и напишешь-то к графу? по-мужицки-то ему напишешь, так он и
читать не станет… вот что! Так уж я, сударь, подумавши, так рассудил, чтоб быть этому делу как бог укажет!
Сказав это, он взглянул на меня как-то особенно выразительно, так что я мог ясно
прочитать на лице его вопрос:"А что! верно, ты
не ожидал встретить в глуши такого умного человека?"
Все это происходит от вашей близорукости, от того, что вы, господа Немвроды,
не умеете
читать за строками, что вас поражает только то, что хлещет вам прямо в глаза.
Поставила Василиса свечку к образу, начала над старухой молитвы
читать, а мне ровно
не до того.
— Какая, сударь, у нас грамота? печать церковную
читать коё-как еще могу… да и то ноне глазами ослабла. Намеднись вот Петр Васильевич канунчик
прочитать просил, так и то, сударь,
не могла: даже Дарья Семеновна, хозяйка ихняя, удивилась — вот, сударь, какова наша грамота… Это хошь у кого хотите спросите.
— Так, батюшка, и запиши. Это точно что
не знаю,
не стану на себя лгать. Да и обычая у нас такого
не бывало, чтоб переписываться: мы, батюшка, старухи старые, слепенькие, нам впору божественные книжки
читать, а
не то чтоб переписываться.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы
не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Одет в военного покроя сюртук, застегнутый на все пуговицы, и держит в правой руке сочиненный Бородавкиным"Устав о неуклонном сечении", но, по-видимому,
не читает его, а как бы удивляется, что могут существовать на свете люди, которые даже эту неуклонность считают нужным обеспечивать какими-то уставами.
Очевидно, фельетонист понял всю книгу так, как невозможно было понять ее. Но он так ловко подобрал выписки, что для тех, которые
не читали книги (а очевидно, почти никто не читал ее), совершенно было ясно, что вся книга была не что иное, как набор высокопарных слов, да еще некстати употребленных (что показывали вопросительные знаки), и что автор книги был человек совершенно невежественный. И всё это было так остроумно, что Сергей Иванович и сам бы не отказался от такого остроумия; но это-то и было ужасно.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (
Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и
прочитать:
не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Городничий (
читает).«Как сивый мерин».
Не может быть! вы это сами написали.
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому
читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но
не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому
не учите, это я делаю
не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем
прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!