Неточные совпадения
— Это чтобы обмануть, обвесить, утащить — на все первый сорт. И не то чтоб себе на пользу — всё в кабак! У нас в М. девятнадцать кабаков числится — какие тут прибытки на ум пойдут! Он тебя утром на базаре обманул, ан к полудню, смотришь, его самого кабатчик до нитки обобрал, а там, по истечении времени, гляди, и у кабатчика либо выручку украли, либо безменом по темю — и дух вон. Так оно колесом и идет. И за
дело! потому, дураков учить надо. Только вот что диво: куда деньги деваются, ни у кого их
нет!
— Поймите меня, тут все
дело в том, был ли умысел или
нет? Беретесь ли вы доказать, что умысел был?
— Сделайте ваше одолжение! зачем же им сообщать! И без того они ко мне ненависть питают! Такую, можно сказать, мораль на меня пущают: и закладчик-то я, и монетчик-то я! Даже на каторге словно мне места
нет! Два раза
дело мое с господином Мосягиным поднимали! Прошлой зимой, в самое, то есть, бойкое время, рекрутский набор был, а у меня, по их проискам, два питейных заведения прикрыли! Бунтуют против меня — и кончено
дело! Стало быть, ежели теперича им еще сказать — что же такое будет!
P. S. Помните ли вы Ерофеева, милая маменька? того самого Ерофеева, который к нам по праздникам из школы хаживал? Теперь он адвокат, и представьте себе, какую штуку удрал! — взял да и объявил себя специалистом по части скопцов! До тех пор у него совсем
дел не было, а теперь от скопцов отбою
нет! На
днях выиграл одно
дело и получил сорок тысяч. Сорок тысяч, милая маменька!! А ведь он даже не очень умный!
Рассказывает, что нынче на все дороговизна пошла, и пошла оттого, что"прежние деньги на сигнации были, а теперьче на серебро счет пошел"; рассказывает, что
дело торговое тоже трудное, что"рынок на рынок не потрафишь: иной раз дорого думаешь продать, ан ни за что спустишь, а другой раз и совсем, кажется, делов
нет, ан вдруг бог подходящего человека послал"; рассказывает, что в скором времени"объявления набору ждать надо"и что хотя набор — "оно конечно"…"одначе и без набору быть нельзя".
— Разом ничего вы, сударь, с них не получите, потому что у них и денег-то настоящих
нет. Придется в рассрочку
дело оттягивать. А рассрочка эта вот что значит: поплатят они с грехом пополам годок, другой, а потом и надоест: всё плати да плати!
Я помню, смотрит, бывало, папенька в окошко и говорит:"Вот пьяницу-станового везут". Приедет ли становой к помещику по
делам — первое ему приветствие:"Что, пьяница! видно, кур по уезду сбирать ездишь!"Заикнется ли становой насчет починки мостов — ответ:"Кроме тебя, ездить здесь некому, а для тебя, пьяницы, и эти мосты — таковские". Словом сказать, кроме «пьяницы» да «куроеда», и слов ему никаких
нет!
Ужели же и впрямь
нет другого
дела для куроедов!
С каким злорадством доказывал он мне, что я ничего из Чемезова не извлеку и что
нет для меня другого выхода, кроме как прибегнуть к нему, Дерунову, и порешить это
дело на всей его воле!
Нет ни уездных садов, ни гражданских палат, ни решеток, за которыми сидят"крепостные
дела".
—
Нет, в самом
деле! Не шутя, ведь узнать вас нельзя, Осип Иваныч! Похорошели! помолодели! Просто двадцать пять лет с костей долой! Надолго ли в Петербург?
— Я, сударыня, настоящий разговор веду. Я натуральные виды люблю, которые, значит, от бога так созданы. А что создано, то все на потребу, и никакой в том гнусности или разврату
нет, кроме того, что говорить об том приятно. Вот им, «калегвардам», натуральный вид противен — это точно. Для них главное
дело, чтобы выверт был, да погнуснее чтобы… Настоящего бы ничего, а только бы подлость одна!
Взглянул генерал на Архипушку, подумал: в самом
деле, неужели Архипушку освободят? — и решил:
нет, это было бы даже не великодушно!
— Еще бы! Разумеется, кому же лучше знать! Я об том-то и говорю: каковы в Петербурге сведения! Да-с, вот извольте с такими сведениями
дело делать! Я всегда говорил:"Господа! покуда у вас
нет живогоисследования, до тех пор все равно, что вы ничего не имеете!"Правду я говорю? правду?
—
Нет, мой друг, не говори этого! не в таком я звании, чтоб это
дело втуне оставить! Не Анпетов важен, а тот яд, который он разливает! вот что я прошу тебя понять!
Что же, однако, случилось? прошел один
день — генерала
нет; прошел другой
день — опять
нет генерала; на третий
день обеспокоенные подчиненные идут в лес — и что находят? обглоданный дикими зверьми генеральский остов, и при сем столь искусно, что мундир и даже сапоги со шпорами оставлены нимало не тронутыми.
—
Нет уж… А вот у нас, в Кашине, один купец в Петербурге был, так сказывал: каждый
день, говорит, на Невскиим в золотых каретах…
Естественно, что при таком положении
дела нет иного спасения, кроме ликвидации.
— Живет! Вон окно-то — там и ютится. Был я у него намеднись, нагажено у него, насорено в горнице-то! Ни у дверей, ни у окон настоящих запоров
нет; войди к нему ночью, задуши — никто три
дня и не проведает! Да и сам-то он словно уж не в уме!
— Пытал тоже судиться, да смех один вышел: хоть каждый
день ты с курицей судись, а она все пойдет, где ей лакомо. Надзору у него
нет; самому досмотреть
нет возможности, а управителя нанять — три полсотни отдать ему надо. Да и управителю тут ни в жизнь не углядеть, потому, в одном месте он смотрит, а в другом, гляди, озоруют!
— Пустое
дело вы говорите! — зачем я стану представлять, чего
нет!
Придет он к тебе: в кармане у него грош, на лице звания
нет, а тысячным
делом орудовать берется.
"
Нет, не ври, а верное
дело, что я ничем твоего попа не хуже… даже звание у нас с ним одно!
— Да уж где только эта кляуза заведется — пиши пропало. У нас до Голозадова насчет этого тихо было, а поселился он — того и смотри, не под суд, так в свидетели попадешь! У всякого, сударь, свое
дело есть, у него у одного
нет; вот он и рассчитывает:"Я, мол, на гулянках-то так его доеду, что он последнее отдаст, отвяжись только!"
— В гражданских
делах нет безотносительной истины, — говорил адвокат, продолжая начатый до прихода моего разговор.
— Но позвольте, однако ж! как же это так: в гражданских
делах нет истины?! гм…
нет истины?! — недоумевал педагог.
— Я не говорю:"
нет истины"; я говорю только:"
нет безотносительнойистины". Если угодно, я поясню вам это примером. Недавно у меня на руках было одно
дело по завещанию. Купец отказал жене своей имение, но при этом употребил в завещании следующее выражение:"жене моей, такой-то, за ее любовь, отказываю в вечное владението-то и то-то". Как, по вашему мнению, следует ли считать жену покойного собственницей завещанного имения?
То ли
дело столб, который еще сам хорошенько не знает, столб он или
нет, и потому пламенеет, славословит и изъявляет желание сложить свою жизнь!
— Да мне какое
дело, поверит ли кто или
нет; я мать — я и судья; имение-то, чай, мое, благоприобретенное…
— Ну,
нет! не ожидала я этого от тебя! что ж, в самом
деле, выгоняйте мать! И поделом старой дуре! поделом ей за то, что себе, на старость лет, ничего не припасала, а все детям да детям откладывала! пускай с сумой по дворам таскается!
— Сговориться вы, что ли, между собой не можете, или и в самом
деле вы друг другу не братья, а звери, что никакой между вами откровенности
нет?
—
Нет, очень большое
дело. Я не хочу портить вашу жизнь… не хочу! Вы только в начале пути, а я…
И эта женщина хочет втереть мне очки насчет каких-то платонических отношений… с Цыбулей! С этим человеком, который пройдет сквозь строй через тысячу человек — и не поморщится! Ну, нет-с, Полина Александровна, — это вы напрасно-с! Мы тоже в этих
делах кое-что смыслим-с!
—
Нет, мне скучать нельзя: у меня дети, мой друг. Да и некогда. Если б занятий не было, тогда другое
дело… Вот я помню, когда я в девушках была, то всегда скучала!
— Ах,
нет! ах, пожалуйста! прошу тебя: не имей ты
дела с крестьянами!
—
Нет, мой друг, это
дело надо разыскать. Если б он верный слуга тебе был, согласился ли бы он допустить, чтоб ты такое невыгодное условие для себя сделал? Вот Анисимушко — тот прямо Савве Силычу сказал:"Держитесь Гулина, ни за что крестьянам его не отрезывайте!"Ну, Савва Силыч и послушался.
—
Нет, не за
делом, — ответил я, — а именно"так".
—
Нет, ничего… Заварилась было у нас каша на
днях, ну, да ведь я…
— Тут и
нет кощунства. Я хочу сказать только, что если ты вмешиваешь бога в свои
дела, то тебе следует сидеть смирно и дожидаться результатов этого вмешательства. Но все это, впрочем, к
делу не относится, и, право, мы сделаем лучше, если возвратимся к прерванному разговору. Скажи, пожалуйста, с чего тебе пришла в голову идея, что Коронат непременно должен быть юристом?
—
Нет, в самом
деле! Вы слышали, дядя, что Коронат Савич в Медицинскую академию перейти желает… ха-ха!
Мне
дела нет, мне наплевать (франц.)] — и вы найдете меня холодным.
— Да, не без приятности для Удодова. Да собственно говоря, он один и приятность-то от всего этого
дела получит. Он-то свой процент даже сейчас уж выручил, а прочим, вот хоть бы тем же Костроминым с братией, кажется, просто без всяких приятностей придется на
нет съехать. Только вот денег много зараз в руках увидят — это как будто радует!
— А вы попробуйте-ка каждый
день зарядить пердро да пердро, так оно у вас, батюшка, в горле застрянет!
Нет, у нас — как можно! сегодня рябчик, завтра тетерев, послезавтра, пожалуй, пердро… Господи, а поросенок-то! об поросеночке-то и позабыли!
— Да так вот. Исправник нынче никаких
дел не принимает, а мировые — один в отставку вышел, другой, по болезни, не правит, а третий по уезду ездит, поймать нигде нельзя.
Нет начальства — хоть волком вой!