Неточные совпадения
— Да, — говорит один из них, — нынче надо держать ухо востро! Нынче чуть ты отвернулся, ан у тебя тысяча, а пожалуй, и целый десяток из кармана вылетел.
Вы Маркова-то Александра знавали? Вот что у Бакулина в магазине в приказчиках служил? Бывало, все Сашка да Сашка! Сашка, сбегай туда! Сашка, рыло вымой! А теперь, смотри,
какой дом на Волхонке взбодрил! Вот ты и
думай с ними!
Опять и это: «Всякий будто человек может сам себе удовлетворение сделать» — где же это видано! в
каких бессудных землях-с! «Ах!
думаю, далеконько
вы, Валериан Павлыч, камешок-то забрасываете, да
как бы самим потом вытаскивать его не пришлось!» И сейчас же мне, сударь, после того мысль вошла.
— Да
как вам сказать! Я
думаю, что вообще, и"от избытка естества", и"от мечтания", материя эта сама по себе так скудна, что если с утра до вечера об ней говорить, то непременно, в конце концов, должно почувствоваться утомление.
— Да
вы спросите, кто медали-то ему выхлопотал! — ведь я же! —
Вы меня спросите, что эти медали-то стоят! Может, за каждою не один месяц, высуня язык, бегал… а он с грибками да с маслицем! Конечно, я за большим не гонюсь… Слава богу! сам от царя жалованье получаю… ну, частная работишка тоже есть… Сыт, одет… А все-таки,
как подумаешь: этакой аспид, а на даровщину все норовит! Да еще и притесняет! Чуть позамешкаешься — уж он и тово… голос подает: распорядись… Разве я слуга… помилуйте!
— А
вы думали как?
вы, может быть,
думали, что миллионер из беспортошника так, сам собой, и делается?
— Нет, ты заметь! — наконец произносит он, опять изменяя «
вы» на «ты», — заметь,
как она это сказала:"а
вы, говорит, милый старец, и до сих пор
думаете, что Ева из Адамова ребра выскочила?"И из-за чего она меня огорошила? Из-за того только, что я осмелился выразиться, что с одной стороны история, а с другой стороны Священное писание… Ah, sapristi! Les gueuses! [А, черт возьми! Негодяйки! (франц.)]
— Вот
вы смеетесь надо мной, мои друзья, — сказала она в виде предисловия, — а я,
как мать, можно сказать, денно и нощно только об
вас думаю.
В-третьих — и это главное, — женщины вовсе не так алчут грубых наслаждений,
как вы, мужчины, обыкновенно об этом
думаете.
— Поэтому-то я и
думаю, что с крестьянами все-таки прямее дело вести. Если и будет оттяжка в деньгах, все-таки я не более того потеряю, сколько потерял бы, уступив землю за четыре и даже за пять тысяч. А хозяева у земли между тем будут настоящие, те, которым она нужна, которые не перепродадут ее на спекуляцию, потому что,
как вы сами сейчас же высказались, им и уйти от земли некуда.
— Многие из
вас, господа, не понимают этого, — сказал он, не то гневно, не то иронически взглядывая в ту сторону, где стояли члены казенной палаты, — и потому чересчур уж широкой рукой пользуются предоставленными им прерогативами.
Думают только о себе, а про старших или совсем забывают, или не в той мере помнят, в
какой по закону помнить надлежит. На будущее время все эти фанаберии должны быть оставлены. Яздесь всех критикую, я-с. А на себя никаких критик не потерплю-с!
— Это бывает, — ответил он, — в моей практике я и не такие чудеса видел. Позвали меня однажды к попу. Прихожу, лежит мой поп,
как колода, языком не владеет, не слышит, не видит, только носом нюхает. Домашние, разумеется, в смятении; приготовляют горчишники, припарки."Не нужно, говорю, ничего, а вот поднесите ему к носу ассигнацию". И что ж бы
вы думали?
как только он нюхнул, вдруг вскочил
как встрепанный! Откуда что полезло: и заговорил, и прозрел, и услышал! И сейчас же водки попросил.
— Хороша-то хороша. И критиков заранее устранил, и насчет этой дележки:"Об себе, мол,
думаете, а старших забываете"… хоть куда! Только вот что я
вам скажу: не бывать вороне орлом!
Как он там ни топырься, а оставят они его по-прежнему на одних балыках!
— А вот
как я
вам скажу. Был я вчера у Радугина: он ночью нынче в Москву за сукном уехал. Так он мне сказывал:"Взялся, говорит, я сто тысяч аршин сукна поставить по рублю за аршин и для задатков вперед двадцать пять тысяч получил — сколько, ты
думаешь, у меня от этих двадцати пяти тысяч денег осталось?"–"Две синеньких?" — говорю."Две не две, а… пять тысяч!!"
— А
вы думаете, что они сами этого не чувствуют? не чувствуют, что ли, что если Россия им хлеба не даст, так им мат? Чувствуют, да еще и ах
как чувствуют!
Неточные совпадения
Городничий. Что, голубчики,
как поживаете?
как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот,
думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете ли
вы, семь чертей и одна ведьма
вам в зубы, что…
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! //
Как уперлись: мы нищие — // Так тем и отбоярились! //
Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется
вам // Смеяться надо мной!» // И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
У
вас товар некупленный, // Из
вас на солнце топится // Смола,
как из сосны!» // Опять упали бедные // На дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу
думали // И вдруг запели.
—
Как не
думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того
как узнала
вас. Я только не понимаю,
как он мог в угоду матери забыть
вас и сделать
вас несчастною; у него не было сердца.
— Это было рано-рано утром.
Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и
думаю: кто это четверней в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье
вы мелькнули, и вижу я в окно —
вы сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. —
Как бы я желал знать, о чем
вы тогда
думали. О важном?