После того берут они жезлы и шапки опять в руки, подходят к атаману,
принимая от него приказания, возвращаются к народу и громко приветствуют оный сими словами: «Помолчите, атаманы молодцы и все великое войско яицкое!» А наконец, объявив дело, для которого созвано собрание, вопрошают: «Любо ль, атаманы молодцы?» Тогда со всех сторон или кричат: «любо», или подымаются ропот и крики: «не любо».
Неточные совпадения
Живя набегами, окруженные неприязненными племенами, казаки чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствование Михаила Федоровича послали
от себя в Москву просить государя, чтоб он
принял их под свою высокую руку. Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность была очевидна. Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на реку Яик, отдав им ее
от вершины до устья и дозволя им набираться на житье вольными людьми.
Остальные послали наконец
от себя к хивинскому хану просить, чтоб он их
принял и спас
от голодной смерти.
«Возвращаясь к вышеупомянутым пяти источникам нашим и сравнивая их между собою, во всех видим ту главную истину, что яикские или уральские [Далее увидим, когда река Яик получила название Урала. Левшин. (
Прим. Пушкина.)] казаки произошли
от донских; но о времени поселения их на занимаемых теперь местах не находим положительного и единогласного известия.
«Осенняя плавня производится только с того места, где оканчивается багренье, то есть верстах в 200
от Уральска и до моря. [Каждый казак имеет при сем лове у себя работника. За полутора или двухмесячные труды должен он ему заплатить
от 70 до 100 рублей. (
Прим. Пушкина.)]
Китайское пограничное начальство, по первому слуху о походе торготов на Восток,
приняло, с своей стороны, все меры осторожности [Китай содержит в Чжуньгарии охранных войск не более 35 000, которые растянуты по трем дорогам:
от Кашгара до Халми,
от Или до Баркюля и
от Чугучака до Улясутая, на пространстве не менее 7000 верст; почему пограничное китайское начальство в Чжуньгарии не могло спокойно смотреть на приближение волжских калмыков.
В тридцати верстах
от Сакмарского городка находилась крепость Пречистенская. Лучшая часть ее гарнизона была взята Биловым на походе его к Татищевой. Один из отрядов Пугачева занял ее без супротивления. Офицеры и гарнизон вышли навстречу победителям. Самозванец, по своему обыкновению,
принял солдат в свое войско и в первый раз оказал позорную милость офицерам.
В сие время вельможа, удаленный
от двора и, подобно Бибикову, бывший в немилости, граф Петр Иванович Панин, сам вызвался
принять на себя подвиг, не довершенный его предшественником.
[По словам других свидетелей, Перфильев на эшафоте одурел
от ужаса; можно было
принять его бесчувствие за равнодушие.
К пище почти равнодушен, но что эта пища, кроме воскресных и праздничных дней, так дурна, что, наконец, он с охотой
принял от нее, Сони, несколько денег, чтобы завести у себя ежедневный чай; насчет всего же остального просил ее не беспокоиться, уверяя, что все эти заботы о нем только досаждают ему.
— Чего вам? вам дико, что я так говорю? — улыбнулся он бледной улыбкой. — Я думаю, что если б только это могло вас прельстить, то я бы простоял где-нибудь тридцать лет столпником на одной ноге… Я вижу: вам меня жаль; ваше лицо говорит: «Я бы полюбила тебя, если б могла, но я не могу»… Да? Ничего, у меня нет гордости. Я готов, как нищий,
принять от вас всякую милостыню — слышите, всякую… У нищего какая же гордость?
Неточные совпадения
(
Принимает из окна просьбы, развертывает одну из них и читает:)«Его высокоблагородному светлости господину финансову
от купца Абдулина…» Черт знает что: и чина такого нет!
Стародум(
приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно
от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков
принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь,
от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Тем не менее глуповцы прослезились и начали нудить помощника градоначальника, чтобы вновь
принял бразды правления; но он, до поимки Дуньки, с твердостью
от того отказался. Послышались в толпе вздохи; раздались восклицания: «Ах! согрешения наши великие!» — но помощник градоначальника был непоколебим.
Тут открылось все: и то, что Беневоленский тайно призывал Наполеона в Глупов, и то, что он издавал свои собственные законы. В оправдание свое он мог сказать только то, что никогда глуповцы в столь тучном состоянии не были, как при нем, но оправдание это не
приняли, или, лучше сказать, ответили на него так, что"правее бы он был, если б глуповцев совсем в отощание привел, лишь бы
от издания нелепых своих строчек, кои предерзостно законами именует, воздержался".