Неточные совпадения
Казаки неоднократно возмущались,
и генерал-майоры Потапов
и Черепов (первый в 1766 году, а второй в 1767) принуждены были прибегнуть к силе оружия
и к ужасу казней.
В ней присутствовали
генерал-майоры Потапов, Черепов, Бримфельд
и Давыдов
и гвардии капитан Чебышев.
Генерал-майор Траубенберг пошел им навстречу с войском
и пушками, приказывая разойтиться; но ни его повеления, ни увещания войскового атамана не имели никакого действия.
Между тем
генерал-майор Фрейман послан был из Москвы для их усмирения, с одною ротой гренадер
и с артиллерией.
3) Разночинцам, имеющим оружие, назначить места для защищения города, отдав их в распоряжение обер-коменданту,
генерал-майору Валленштерну; прочим находиться в готовности, в случае пожара,
и быть под начальством таможенного директора Обухова.
Ему велено было сдать свою бригаду
генерал-майору Нащокину
и спешить к местам, угрожаемым опасностию.
К нему присоединили
генерал-майора Фреймана, уже усмирявшего раз яицкое войско
и хорошо знавшего театр новых беспорядков.
Для защиты сей стороны отряжен был сибирским губернатором Чичериным генерал-поручик Декалонг
и генерал-майор Станиславский.
Генерал-майору Мансурову вверено было правое крыло для прикрытия Самарской линии, куда со своими отрядами следовал майор Муфель
и подполковник Гринев.
Генерал-майор Ларионов послан был к Уфе
и к Екатеринбургу.
Вслед за Муфелем вступили в Самару подполковник Гринев
и генерал-майор Мансуров.
Полковник Бибиков, отряженный из Казани с четырьмя гренадерскими ротами
и одним эскадроном гусар на подкрепление
генерал-майора Фреймана, стоявшего в Бугульме безо всякого действия, пошел на Заинск, коего семидесятилетний комендант, капитан Мертвецов, принял с честью шайку разбойников, сдав им начальство над городом.
В Казани находилось только полторы тысячи войска, но шесть тысяч жителей были наскоро вооружены. Брант
и комендант Баннер приготовились к обороне.
Генерал-майор Потемкин, начальник тайной комиссии, учрежденной по делу Пугачева, усердно им содействовал.
Генерал-майор Ларионов не дождался Пугачева. Он с своими людьми переправился чрез Волгу
и уехал в Нижний-Новгород.
Генерал-майор Нефед Никитич Кудрявцев, сын Никиты Алферьевича, пользовавшегося доверенностью Петра Великого, в чине поручика гвардии Преображенского полка участвовал в первом Персидском походе; в царствование Анны Иоанновны сражался противу турков
и татар, а при императрице Елисавете противу пруссаков; вышел в отставку при императрице Екатерине II. Тело его погребено в той церкви, где он был убит. (Извлечено из неизданного Исторического словаря, составленного Д. М. Бантыш-Каменским.).
— О, поди-ка — с каким гонором, сбрех только: на Кавказе-то начальник края прислал ему эту, знаешь, книгу дневную, чтобы записывать в нее, что делал и чем занимался. Он и пишет в ней: сегодня занимался размышлением о выгодах моего любезного отечества, завтра там — отдыхал от сих мыслей, — таким шутовским манером всю книгу и исписал!.. Ему дали
генерал-майора и в отставку прогнали.
Алексей Абрамович Негров, отставной
генерал-майор и кавалер, толстый, рослый мужчина, который, после прорезывания зубов, ни разу не был болен, мог служить лучшим и полнейшим опровержением на знаменитую книгу Гуфланда «О продолжении жизни человеческой».
В 1789 году Зубов был только секунд-ротмистром конной гвардии, на следующий год он уже был флигель-адъютантом государыни,
генерал-майором и кавалером орденов: святого Станислава, Белого Орла, святой Анны и святого Александра Невского.
Неточные совпадения
Между тем губернатор Поттинджер был отозван в Мадрас
и место его заступил отличившийся в войне 1834
и 1835 гг.
генерал-майор сэр Герри Смит, приобретший любовь
и уважение во всей колонии.
Он прислал А. Писарева,
генерал-майора «Калужских вечеров», попечителем, велел студентов одеть в мундирные сертуки, велел им носить шпагу, потом запретил носить шпагу; отдал Полежаева в солдаты за стихи, Костенецкого с товарищами за прозу, уничтожил Критских за бюст, отправил нас в ссылку за сен-симонизм, посадил князя Сергея Михайловича Голицына попечителем
и не занимался больше «этим рассадником разврата», благочестиво советуя молодым людям, окончившим курс в лицее
и в школе правоведения, не вступать в него.
На другом углу Певческого переулка, тогда выходившего на огромный, пересеченный оврагами, заросший пустырь, постоянный притон бродяг, прозванный «вольным местом», как крепость, обнесенная забором, стоял большой дом со службами
генерал-майора Николая Петровича Хитрова, владельца пустопорожнего «вольного места» вплоть до нынешних Яузского
и Покровского бульваров, тогда еще носивших одно название: «бульвар Белого города».
Отец Варвары Павловны, Павел Петрович Коробьин,
генерал-майор в отставке, весь свой век провел в Петербурге на службе, слыл в молодости ловким танцором
и фрунтовиком, находился, по бедности, адъютантом при двух-трех невзрачных генералах, женился на дочери одного из них, взяв тысяч двадцать пять приданого, до тонкости постиг всю премудрость учений
и смотров; тянул, тянул лямку
и, наконец, годиков через двадцать добился генеральского чина, получил полк.
Ему
и хотелось съездить к Коптину, но в то же время немножко
и страшно было: Коптин был
генерал-майор в отставке
и, вместе с тем, сочинитель. Во всей губернии он слыл за большого вольнодумца, насмешника
и даже богоотступника.