Неточные совпадения
— Что ж такое гипохондрия! Ничего! — возразила Феоктиста Саввишна. — Да вот недалеко пример — Басунов, Саши, племянницы моей, муж,
целый год
был в гипохондрии, однако прошла; теперь здоров совершенно. Что же после открылось? Его беспокоило, что имение
было в залоге; жена глядела, глядела, видит, делать нечего, заложила свою деревню, а его-то выкупила, и прошло.
Павел, как бы пробудившись от сна, вздрогнул; потом, увидев, что это
была сестра, обнял ее, крепко
поцеловал, утер слезы и пошел к матери.
— Я не уеду, матушка, я всю жизнь
буду при вас, — говорил он,
целуя мать.
Целый час почти пролежал он, не изменив положения; потом встал и, казалось,
был в сильном волнении: руки его дрожали; в лице, обычно задумчивом и спокойном, появилось какое-то странное выражение, как бы все мышцы лица
были в движении, темные глаза его горели лихорадочным блеском.
Павел молчал; ему, видимо, неприятна
была эта сцена. Лизавета Васильевна глядела на мужа с чувством сожаления, очень похожим на презрение, но подала ему руку, которую тот звонко
поцеловал.
От стаканчика Павел отказался и
выпил только рюмку; но Масуров
выпил целый стакан.
Павел хотел
было отказаться, но ему жаль стало сестры, и он снова сел на прежнее место. Через несколько минут в комнату вошел с нянькой старший сын Лизаветы Васильевны. Он, ни слова не говоря и только поглядывая искоса на незнакомое ему лицо Павла, подошел к матери и положил к ней головку на колени. Лизавета Васильевна взяла его к себе на руки и начала
целовать. Павел любовался племянником и, кажется, забыл неприятное впечатление, произведенное на него зятем: ребенок
был действительно хорош собою.
Общество, как повествует предание,
было самое блистательное, так что какой-то господин, проживавший в том городе
целую зиму, отзывался об нем, по приезде в Петербург, в самых лестных выражениях, называя тамошних дам душистыми цветками, а все общество чрезвычайно чистым и опрятным.
Любимым его занятием
было вырезывать из бумаги людей с какими-то необыкновенно узкими талиями и раскрашивать их красками;
целые дни он играл ими, как в куклы, водил их по лежанке, сажал, заставлял друг другу кланяться и все что-то нашептывал.
Ему казалось, что все смотрят на него с пренебрежением и сожалением; его никто никогда, кроме матери, не ласкал; молодые барыни никогда не подзывали его для
поцелуя и для разговоров, как это бывает с хорошенькими детьми; в его старообразном лице
было действительно что-то отталкивающее.
Сначала он очень дичился ее, но Лиза
была живее брата; она начала его мало-помалу приучать к себе, и к концу вакации он даже просиживал с нею
целые дни и разговаривал.
С этого времени жизнь Павла сделалась гораздо комфортабельнее: в комнате его поставлена
была новая мебель, и даже приделано
было новое драпри к окошку; про стол и говорить нечего: его кормили как на убой; сама титулярная советница начала просиживать
целые дни в его комнате; последнее, кажется, очень надоедало Павлу, потому что он каждый раз, когда входила к нему хозяйка, торопился раскрыть книгу и принимался читать.
Лизавете Васильевне случилась надобность уехать на
целый месяц в деревню. Павлу сделалось очень скучно и грустно. Он принялся
было заниматься, но, — увы! — все шло как-то не по-прежнему: формулы небесной механики ему сделались как-то темны и непонятны, брошюрка Вирея скучна и томительна. «Не могу!» — говорил он, оставляя книгу, и вслед за тем по обыкновению ложился на кровать и начинал думать о прекрасной половине рода человеческого.
— А я и не знаю… Я дома
целый день не
был: помню, что-то говорила.
— Время такое, насморки везде. А я так сегодня
целый день не бывала дома; бездомовница такая сделалась, что ужас; теперь вот у вас сижу, после обеда
была у вашей тетушки… как она вас любит! А
целое утро и обедала я у Кураевых… Что это за прекрасное семейство!
Нет уж, сударыня, по милости вашей у меня шея-то болит давно; вам все готово, а я, может
быть,
целые ночи верчусь, как карась на горячей сковороде; у меня только и молитвы
было, чтобы взял кто-нибудь; знаешь ли ты, что через месяц мы должны ехать отсюда?
— Ты в него, ma soeur,
была ведь очень влюблена, — перебила блондинка, —
целые ночи все говорила о нем.
—
Поцелуй меня, душа моя… нет,
поцелуй три раза… в этих торжественных случаях целуются по три раза. Ты теперешним своим поступком очень хорошо зарекомендовала себя: во-первых, ты показала, что ты девушка умная, потому что понимаешь, что тебе говорят, а во-вторых, своим повиновением обнаружила доброе и родителям покорное сердце; а из этих данных наперед можно пророчить, что из тебя выйдет хорошая жена и что ты
будешь счастлива в своей семейной жизни.
Так, например, Лизавета Васильевна, не любившая очень карт, часто и даже очень часто садилась около мужа в то время, как тот играл с своим приятелем, и в продолжение
целого вечера не сходила с места; или… это
было, впрочем, один только раз… она, по обыкновению как бы совершенно не замечавшая Бахтиарова, вдруг осталась с ним вдвоем в гостиной и просидела более часа.
Бешметев схватил руку и
поцеловал. Он чувствовал, как рука невесты дрожала в его руке, и, взглянув, наконец, на нее, увидел на глазах ее слезы! Как хороша показалась она ему с своим печальным лицом! Как жаль ему
было видеть ее слезы! Он готов
был броситься перед ней на колени, молить ее не плакать, потому что намерен посвятить всю свою жизнь для ее счастия и спокойствия; но он ничего этого не сказал и только тяжело вздохнул.
Различные мысли без всякого порядка приходили ему в голову в продолжение
целой ночи; то представлялся ему добрый Владимир Андреич, так обласкавший его (Владимир Андреич показался Павлу очень добрым), то невеста — девушка, от которой он еще поутру
был так далек, которой почти не надеялся никогда видеть, но вдруг не только видел ее, но сидел с нею, говорил: она невеста его, она, говорят, влюблена в него, и недели через две, как объявил уже Владимир Андреич, она сделается его женою.
— Об этом хлопотать нечего; я сам, пожалуй, с вами поеду; вот после обеда же и поедем. Давайте скорее обедать! Вы уж, Юлия Владимировна, извините нас! Мы у вас опять жениха увезем, нельзя; бог даст, женитесь, так все
будет сидеть около вас. Что, покраснела? Ну, поди,
поцелуй же меня за это.
Павел дрожал всем телом, да, кажется, и Юлии не слишком
было легко исполнить приказание папеньки. Она нехотя приподняла голову,
поцеловала жениха, а потом сейчас же опустилась на подушку и, кажется, потихоньку отерла губы платком, но Павел ничего этого не видел.
Плакал, кажется, и весь дом, по крайней мере Константин, нашивавший в лакейской на новую шинель галуны, заливался слезами и беспрестанно сморкался, приговаривая: «Эк их пустилось!» Венчание
было назначено в четыре часа, потом молодые должны
были прямо проехать к Кураеву и прожить там
целую неделю; к старухе же, матери Павла, заехать на другой день.
Плач и вопль снова начались; старуха
была очень дурна; посаженый отец со слезами вспомнил Василья Петровича, благословил Павла,
поцеловал его и пожелал ему жить в счастии и нажить кучу детей, и потом понюхал табаку, посмотрел на часы и взялся за шляпу. Перепетуя Петровна, проплакавшись и осушивши батистовым платком слезы, начала так...
В церкви
было пропасть народу, и
целая толпа еще ломилась извне.
Павел быстро встал на ноги; на глазах его, кажется, навернулись слезы; он никак не ожидал подобной выходки; ему
было и стыдно и приятно. Юлия Владимировна подала ему руку. Павел едва догадался, что ему надобно
было поцеловать эту руку.
Мало того, что она, как бы следовало посаженой матери, не
была посажена на первое место, мало этого, —
целый стол голодала она, как собака, и попила только кваску.
Подали бутылку шампанского. Владимир Андреич заставил дочку
выпить целый бокал, а Павла стакан, и сам тоже
выпил стакан, а вслед за тем, разгулявшись, предложил детям еще, и сам тоже
выпил.
Он
был привычен и способен ко всякому занятию, но трудно
было ему просиживать почти
целые дни, не видавшись с Юлиею: он не знал, что она делает, а главное, его мучило подозрение, не сидит ли у ней Бахтиаров.
— Ключница ихняя, она не станет врать; сегодня
целый вечер сидела у нас и все, все, что ни
есть, рассказала.
Как иначе объяснить, что я по
целым вечерам припоминаю то время, когда она
была еще девушкой?
Как
был я счастлив, просиживая у них в их душных комнатах
целые дни и наслаждаясь только тем, что глядел и любовался на нее!
— Честь имею представить вам господина барона, — говорил Масуров. — Прошу покорнейше к столу. Я надеюсь, что ваше баронство не откажет нам в чести
выпить с нами чашку чаю. Милости прошу. Чаю нам, Лиза, самого сладкого, как, например,
поцелуй любви! Что, важно сказано? Эх, черт возьми! Я когда-то ведь стихи писал. Помнишь, Лиза, как ты еще
была невестой, я к тебе акростих написал...
«Скажу, что пойду на
целый вечер к сестре, а сам возвращусь потихоньку домой, — он, верно, у ней, — и тогда… тогда надобно
будет поступить решительно; но, боже мой! как бы я желал, чтоб это
были одни пустые подозрения».
Марфа принесла
целую бутылку и рюмку, но Павел потребовал стакан и, не переводя духу,
выпил стакана три. Вино значительно прибавило энергии моему герою. Посидев несколько минут, он неровным шагом вошел в девичью и позвал Марфу в гостиную; Марфа вошла за ним с несколько испуганным лицом.
Лизавета Васильевна посмотрела с удивлением на брата и велела, впрочем, подать вина. Бешметев залпом
выпил целый стакан.
Дня три после этого супруги не видались. Юлия не могла понять, что сделалось с мужем. Она прежде
была уверена, что он в нее влюблен, и поэтому она может делать все, что ей угодно, и что ей достаточно ласково взглянуть на него, чтобы осчастливить на
целую неделю; но что ж выходит теперь? Он осмеливается ей делать беспрестанные обиды. Откуда в нем эта дерзость? Марфа разрешила ее сомнения.
Но зато он владел другими достоинствами, а именно: имел чисто французскую выразительную физиономию,
был прекрасно одет, щегольски ездил верхом и мастерски стрелял, играл довольно недурно на фортепьяно, а главное — наделен
был способностью болтать по
целым дням на всевозможные тоны и насвистывать
целые оперы, причем обыкновенно представлял оркестр, всех певцов и даже самый хор.
Приехав домой, впрочем, она не видала Павла и встретилась с ним уже на другой день за обедом. Бешметев даже не спросил жены, где она
была целый день.
Поэтому она ничего и не говорила Павлу, который, приехав из города, вел себя по-прежнему, то
есть целые дни не видался с женою, а за обедом говорил ей колкости.
В следующее посещение Бешметевой к Санич француз превзошел сам себя; по крайней мере в отношении к Юлии он так
был любезен, что та как бы невольно проговорила с ним
целый вечер, и когда она собралась домой, то Мишо объявил ей решительное намерение провожать ее верхом и защищать в случае какой-либо опасности до последней капли крови.
Юлия, обрадованная тем, что гость приехал так кстати, то
есть без мужа, встретила его очень любезно и, конечно, так же бы любезно провела с ним
целый день, если бы не услышала часу в первом, что Павел воротился.
С Юлией
был неподдельный и сильный истерический припадок: она рыдала на
целый дом.
Несколько минут Павел сидел в каком-то ожесточенном состоянии и потом, видно,
будучи не в состоянии слышать стоны жены, выбежал из дома и почти бегом пошел в поле, в луг, в лес, сам не зная куда и с какою
целью.