— Не дам, сударь! — возразил запальчиво Петр Михайлыч, как бы теряя в этом случае половину своего состояния. — Сделайте милость, братец, — отнесся он к капитану и послал его к какому-то Дмитрию Григорьичу Хлестанову, который говорил ему о каком-то купце, едущем в Москву. Капитан сходил с удовольствием и действительно приискал товарища купца, что
сделало дорогу гораздо дешевле, и Петр Михайлыч успокоился.
Неточные совпадения
Когда тот пришел прощаться, старик, кажется, приготовлялся было
сделать ему строгое внушение, но, увидев печальную фигуру своего любимца, вместо всякого наставления спросил, есть ли у него деньги на
дорогу.
Видимо, что это был для моего героя один из тех жизненных щелчков, которые сразу рушат и ломают у молодости
дорогие надежды, отнимают силу воли, силу к деятельности, веру в самого себя и
делают потом человека тряпкою, дрянью, который видит впереди только необходимость жить, а зачем и для чего, сам того не знает.
— А любовь, — отвечала Настенька, — которая, вы сами говорите,
дороже для вас всего на свете. Неужели она не может вас
сделать счастливым без всего… одна… сама собою?
Впереди были две
дороги: на одной невеста с тысячью душами… однако, ведь с тысячью! — повторял Калинович, как бы стараясь внушить самому себе могущественное значение этой цифры, но тут же, как бы наступив на какое-нибудь гадкое насекомое,
делал гримасу.
Калинович пожал только плечами и всю остальную
дорогу шел погруженный в глубокую задумчивость. Его неотвязно беспокоила мысль: где теперь капитан, что он
делает и что намерен
делать?
— Коли злой человек, батюшка, найдет, так и тройку остановит. Хоть бы наше теперь дело: едем путем-дорогой, а какую защиту можем
сделать? Ни оружия при себе не имеешь… оробеешь… а он, коли на то пошел, ему себя не жаль, по той причине, что в нем — не к ночи будь сказано — сам нечистой сидит.
— Отказал, — повторил Калинович, — и, что ужаснее всего, сознаешь еще пока в себе силы, способности кой-какие, наконец, это желание труда — и ничего не
делаешь!.. Если б, кажется, имел я средства, и протекция открыла мне хоть какую-нибудь
дорогу, я бы не остался сзади других.
На такого рода любезность вице-губернаторша также не осталась в долгу и, как ни устала с
дороги, но дня через два
сделала визит губернаторше, которая продержала ее по крайней мере часа два и, непременно заставивши пить кофе, умоляла ее, бога ради, быть осторожною в выборе знакомств и даже дала маленький реестр тем дамам, с которыми можно еще было сблизиться.
Когда источники иссякли, он изредка, в год раз, иногда два,
сделает дорогую шалость, купит брильянты какой-нибудь Armance, экипаж, сервиз, ездит к ней недели три, провожает в театр, делает ей ужины, сзывает молодежь, а потом опять смолкнет до следующих денег.
Весной, в распутицу и стужу, он заставил тысячи работников
делать дорогу; их сгоняли по раскладке из ближних и дальних поселений; открылись болезни, половина рабочих перемерла, но «усердие все превозмогает» — дорога была сделана.
Так и поехали втроем в дальнюю дорогу… Не стоит описывать, как они переехали через границу и проехали через немецкую землю; все это не так уж трудно. К тому же, в Пруссии немало встречалось и своих людей, которые могли указать, как и что надо
делать дорогой. Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки, отправились, не долго думая, к реке, на пристань, чтобы там узнать, когда следует ехать дальше.
Путевой нитью нам служила тропа. Итти по ней тяжело: угловатые камни, грязь и ямы с водою
делают дорогу эту тернистым путем. Навстречу нам попались двое полесовщиков с тремя худотелыми конями. Их лошади то и дело оступались, падали на передние колени, тяжело вздыхали, с трудом вытаскивали ноги из решетин между корнями и, спотыкаясь, шли дальше.
Матушка, налив всем нам чаю, молвила, что у нее сегодня очень радостный день, — что она сегодня
сделала дорогую находку или приобретение.
Неточные совпадения
Хлестаков.
Сделайте милость, Артемий Филиппович, со мной странный случай: в
дороге совершенно издержался. Нет ли у вас денег взаймы — рублей четыреста?
С ребятами, с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж
дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по
дороге вытоптали другое озимое поле. Шли целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции. Пришлось брать с бою эту позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада,
сделать не могли.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных
дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что
делают никуда негодившиеся люди.
Всю
дорогу он не думал больше о том, что ему
делать.