Неточные совпадения
— И, пожалуйста, заезжайте за мной в вашем
новом фаэтоне и на ваших вороных лошадях, а не на противных гнедых! — дополнила
Домна Осиповна.
Даже в настоящие минуты
Домна Осиповна обдумывала, каким бы образом ей весь перед тем только сделанный туалет не очень в убыток продать и заказать себе весь
новый у m-me Минангуа.
По отправлении этого письма
Домной Осиповной овладел
новый страх: ну, как муж приедет в то время, как у нее сидит Бегушев, и по своей болтливости прямо воскликнет: «Благодарю тебя, душенька, что ты позволила приехать к тебе!» А она желала, чтобы это навсегда осталось тайною для Бегушева и чтобы он полагал, что муж возвратился к ней нахрапом, без всякого согласия с ее стороны.
В одно утро Прокофий выкинул
новую штуку. Бегушев, как только приехала к нему
Домна Осиповна, всей прислуге приказал никого не принимать, пока гостит она у него, и первые три дня прошли благополучно; но на четвертый поутру, когда
Домна Осиповна, совсем еще неодетая, сидела у Бегушева в диванной и пила с ним чай, вдруг раздался довольно слабый звонок.
Домна Осиповна опустилась тогда на свое кресло и, услыхав, что за Бегушевым горничная заперла дверь, она взяла себя за голову и произнесла с рыданием в голосе: «Несчастная, несчастная я женщина, никто меня не понимает!» Ночь
Домна Осиповна всю не спала, а на другой день ее ожидала еще
новая радость: она получила от Бегушева письмо, в котором он писал ей: «Прощайте, я уезжаю!..
Проходя
новое помещение
Домны Осиповны, Хвостиков увидел, что оно было гораздо больше и с лучшим вкусом убрано, чем прежде.
— Я сегодня, между прочим, был и даже обедал у
Домны Осиповны, которая переехала близехонько сюда, на Никитскую, в свой
новый дом.
Послышался звонок. Бегушеву подумалось, что не опять ли
новое письмо от
Домна Осиповны. Ну, тогда он решился тоже ответить ей письмецом, и письмецом хорошим. Однако никакого письма не несли.
Домна Осиповна не стала более читать и бросила письмо на пол; она сама некогда вроде этого посылала письма к Перехватову. В голове ее между тем зародился
новый план: ехать к Бегушеву. Он ей стал казаться единственным спасителем, и она готова была, назло мужу, войти во всевозможные компромиссы со своим старым обожателем.
«
Новый щелчок от судьбы: как только
Домна Осиповна приехала ко мне, так сейчас же с ума спятила», — обвинил он, по обыкновению, себя.
Закладка каменных работ и открытие кампании
новой домны произошли через четыре дня после приезда Квашнина. Предполагалось отпраздновать оба эти события с возможно большим торжеством, почему на соседние металлургические заводы: Крутогорский, Воронинский и Львовский, были заранее разосланы печатные приглашения.
Неточные совпадения
Настину пуньку отдали
Домне, к которой муж вернулся, а Насте сгородили
новую, просторную пуньку на задворке, где корм складывали, потому что на дворе уж тесно было.
Домна (так звали
новую скотницу), хотя баба норова твердого, или, лучше сказать, ничем не возмутимого, не могла, однако, вынести равнодушно определения судьбы и тут же, зная наперед, сколько бесполезно роптать на нее, внятно проголосила, что жутко будет проклятому пострелу, невесть как несправедливо навязавшемуся ей на шею.
Дележ, совершаемый по всем законам справедливости между однокашницами бывшей скотницы, не успокоил, однако, шумного их сборища; хотя тетка Фекла и уступила скотнице
Домне полосатую понёву [Понёва — домотканая полосатая юбка.] покойницы за ее изношенные коты [Коты — старинная женская обувь.] (главную причину криков и размирья); хотя завистливая
Домна перестала кричать на Голиндуху, завладевшую повязкою и чулками умершей, но наступившая тишина продолжалась недолго и была только предвестницею
новой бури.