Неточные совпадения
— «Почтеннейший Григорий Мартынович! Случилась черт знает какая оказия: третьего дня я получил от деда
из Сибири письмо ругательное, как только можно себе вообразить, и все за то, что я разошелся с женой; если, пишет, я не сойдусь с ней, так он лишит меня наследства, а это штука, как сам ты знаешь, стоит миллионов пять
серебром. Съезди, бога ради, к Домне Осиповне и упроси ее, чтобы она позволила приехать к ней жить, и жить только для виду. Пусть старый хрыч думает, что мы
делаем по его».
Неточные совпадения
Он сел, открыл на коленях у себя небольшой ручной чемодан, очень изящный, с уголками оксидированного
серебра. В нем — несессер, в сумке верхней его крышки — дорогой портфель, в портфеле какие-то бумаги, а в одном
из его отделений девять сторублевок, он сунул сторублевки во внутренний карман пиджака, а на их место положил 73 рубля. Все это он
делал машинально, не оценивая: нужно или не нужно
делать так?
Делал и думал:
Так и
сделали.
Из полученных за пустошь денег Валентин Осипович отложил несколько сотен на поездку в Москву, а остальные вручил Калерии Степановне, которая с этой минуты водворилась в Веригине, как дома. Обивали мебель, развешивали гардины, чистили старинное бабушкино
серебро, прикупали посуду и в то же время готовили для невесты скромное приданое.
В городе между тем, по случаю этого спектакля, разные небогатые городские сплетницы, перебегая
из дома в дом, рассказывали, что Пиколова
сделала себе костюм для Офелии на губернаторские, разумеется, деньги в тысячу рублей
серебром, — что инженер Виссарион Захаревский тоже
сделал себе и сестре костюм в тысячу рублей: и тот действительно
сделал, но только не в тысячу, а в двести рублей для Юлии и в триста для себя; про Вихрова говорили, что он отлично играет.
В-пятых, прежде правосудие предоставлялось уездным судам, и я как сейчас вижу толпу голодных подьячих, которые за рубль
серебра готовы были вам всякое удовлетворение
сделать. Теперь настоящего суда нет, а судит и рядит какой-то совершенно безрассудный отставной поручик
из местных помещиков, который, не ожидая даже рубля
серебром, в силу одного лишь собственного легкомыслия, готов во всякую минуту вконец обездолить вас.
— Много, конечно, не
сделают, а что напакостят — так это наверно. Потребуют деньги за молчание и за помощь: я того и жду… Только я много не могу им дать, и не дам — я уж решился; больше трех тысяч ассигнациями невозможно. Рассудите сами: три тысячи сюда, пятьсот
серебром свадьба, потому что дяде все сполна нужно отдать; потом старые долги; ну, сестре хоть что-нибудь, так, хоть что-нибудь. Много ль
из ста-то тысяч останется? Ведь это разоренье!.. Обноскины, впрочем, уехали.