Неточные совпадения
Сусанна с удовольствием исполнила просьбу матери и очень грамотным русским языком, что
в то
время было довольно редко между русскими барышнями,
написала Егору Егорычу, от имени, конечно, адмиральши, чтобы он завтра приехал к ним: не руководствовал ли Сусанною
в ее хлопотах, чтобы Егор Егорыч стал бывать у них, кроме рассудительности и любви к
своей семье, некий другой инстинкт — я не берусь решать, как, вероятно, не решила бы этого и она сама.
Господин обер-пастор города Герлица Рихтер восстал на сочинение Бема, называемое «Аврора», за то, что книга эта стяжала похвалы, а между тем она была написана простым сапожником и о предметах, непонятных даже людям ученым, значит, толковала о нелепостях, отвергаемых здравым смыслом, и господин пастор преследование
свое довел до того, что Бем был позван на суд
в магистрат, книга была у него отобрана и ему запрещено было
писать; но, разумеется, хоть и смиренный, но
в то же
время боговдохновляемый Бем недолго повиновался тому.
Когда вскоре за тем пани Вибель вышла, наконец, из задних комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально на нее смотрел, причем открыл
в ее лице заметные следы пережитых страданий, а
в то же
время у него все более и более созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма к Егору Егорычу,
написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что
в письме этом ему придется много лгать и скрывать; но могущественная властительница людей — любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич
в продолжение двух дней, следовавших за собранием, сочинил и отправил Марфину послание,
в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя на пути к масонству, он, к великому счастию
своему, узнал, что
в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
Для Миропы Дмитриевны, впрочем, было совершенно достаточно того, что она услыхала. Возвратясь домой с физиономией фурии, Миропа Дмитриевна, не откладывая
времени,
написала своему супругу хорошенькое письмецо,
в коем изъяснила...
— Пока ничего особенного, Иван Семеныч, а о бунте не слыхал. Просто туляки затеяли переселяться в Оренбургскую губернию, о чем я уже
писал в свое время главному заводоуправлению. По моему мнению, явление вполне естественное. Ведь они были пригнаны сюда насильно, как и хохлы.
Неточные совпадения
Перечитывая эту страницу, я замечаю, что далеко отвлекся от
своего предмета… Но что за нужда?.. Ведь этот журнал
пишу я для себя, и, следственно, все, что я
в него ни брошу, будет со
временем для меня драгоценным воспоминанием.
Не откладывая, принялся он немедленно за туалет, отпер
свою шкатулку, налил
в стакан горячей воды, вынул щетку и мыло и расположился бриться, чему, впрочем, давно была пора и
время, потому что, пощупав бороду рукою и взглянув
в зеркало, он уже произнес: «Эк какие пошли
писать леса!» И
в самом деле, леса не леса, а по всей щеке и подбородку высыпал довольно густой посев.
— Революция неизбежна, — сказал Самгин, думая о Лидии, которая находит
время писать этому плохому актеру, а ему — не
пишет. Невнимательно слушая усмешливые и сумбурные речи Лютова, он вспомнил, что раза два пытался сочинить Лидии длинные послания, но, прочитав их, уничтожал, находя
в этих хотя и очень обдуманных письмах нечто, чего Лидия не должна знать и что унижало его
в своих глазах. Лютов прихлебывал вино и говорил, как будто обжигаясь:
Прочими книгами
в старом доме одно
время заведовала Вера, то есть брала, что ей нравилось, читала или не читала, и ставила опять на
свое место. Но все-таки до книг дотрогивалась живая рука, и они кое-как уцелели, хотя некоторые, постарее и позамасленнее, тронуты были мышами. Вера
писала об этом через бабушку к Райскому, и он поручил передать книги на попечение Леонтия.
Но Райский
в сенат не поступил,
в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много
писал стихов и прозы, танцевал, ездил
в свет, ходил
в театр и к «Армидам» и
в это
время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о
своей артистической карьере и бросился
в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста,
в другой студии
писали с торса…