— Говорить перед вами неправду, — забормотал он, — я считаю невозможным для себя: память об Людмиле, конечно, очень жива во мне, и я бы бог знает чего ни дал, чтобы воскресить ее и сделать счастливой на земле, но всем этим провидение не наградило меня. Сделать тут что-либо было выше моих сил и разума; а потом мне закралась в
душу мысль, — все, что я готовил для Людмилы, передать (тут уж Егор Егорыч очень сильно стал стучать ногой)… передать, — повторил он, — Сусанне.
Неточные совпадения
— Вот что, — понимаю! — произнесла Людмила и затем мельком взглянула на Ченцова, словно бы
душа ее была с ним, а не с Марфиным, который ничего этого не подметил и хотел было снова заговорить: он никому так много не высказывал своих мистических взглядов и
мыслей, как сей прелестной, но далеко не глубоко-мыслящей девушке, и явно, что более, чем кого-либо, желал посвятить ее в таинства герметической философии.
От всех этих картин на
душе у Сверстова становилось необыкновенно светло и весело: он был истый великорусе; но gnadige Frau, конечно, ничем этим не интересовалась, тем более, что ее занимала и отчасти тревожила
мысль о том, как их встретит Марфин, которого она так мало знала…
Но gnadige Frau, конечно, этого не испугалась и в
душе одобряла себя, что на первых же порах она высказала мучившую ее
мысль.
Крапчик очень хорошо понимал, что все это совершилось под давлением сенатора и делалось тем прямо в пику ему; потом у Крапчика с дочерью с каждым днем все более и более возрастали неприятности: Катрин с тех пор, как уехал из губернского города Ченцов, и уехал даже неизвестно куда, сделалась совершеннейшей тигрицей; главным образом она, конечно, подозревала, что Ченцов последовал за Рыжовыми, но иногда ей подумывалось и то, что не от долга ли карточного Крапчику он уехал, а потому можно судить, какие чувства к родителю рождались при этой
мысли в весьма некроткой
душе Катрин.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине
души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую
мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
На лице Сусанны Николаевны на мгновение промелькнула радость; потом выражение этого чувства мгновенно же перешло в страх; сколь ни внимательно смотрели на нее в эти минуты Егор Егорыч и Сверстов, но решительно не поняли и не догадались, какая борьба началась в
душе Сусанны Николаевны:
мысль ехать в Петербург и увидеть там Углакова наполнила ее
душу восторгом, а вместе с тем явилось и обычное: но.
— Хотя франкмасоны не предписывают догматов, — развивал далее свою
мысль наставник, — тем не менее они признают три истины, лежащие в самой натуре человека и которые утверждает разум наш, — эти истины: бытие бога, бессмертие
души и стремление к добродетели.
— Иной раз думаешь, думаешь… всю тебе
душу мысли, как смолой, облепят… И вдруг все исчезнет из тебя, точно провалится насквозь куда-то… В душе тогда — как в погребе темно. Даже страшно… как будто ты не человек, а овраг бездонный…
Запала ли ему в
душу мысль, что он, быть может, вовсе не знает нрава Натальи, что она ему еще более чужда, чем он думал, ревность ли проснулась в нем, смутно ли почуял он что-то недоброе… но только он страдал, как ни уговаривал самого себя.
Пригревшись в Спимате, нежный, тихий блондин Коротков совершенно вытравил у себя в
душе мысль, что существуют на свете так называемые превратности судьбы, и привил взамен нее уверенность, что он — Коротков — будет служить в базе до окончания жизни на земном шаре. Но, увы, вышло совсем не так…
Она стояла спиною к печке и односложно отвечала. По опыту я знал, что самое трудное — начало, что редко люди могут разговаривать сразу. И я сидел, говорил, старался ее заинтересовать оригинальными своими мыслями. И вдруг поймал ее безнадежный, скучающий взгляд. И остро пронзила
душу мысль: она только об одном думает — когда же я уйду?
Неточные совпадения
В минуты, когда
мысль их обращается на их состояние, какому аду должно быть в
душах и мужа и жены!
Если позволите мне сказать
мысль мою, я полагаю истинную неустрашимость в
душе, а не в сердце.
На первый раз разговор не имел других последствий, но
мысль о поросячьих духах глубоко запала в
душу предводителя.
Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах)
мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливления была возведена в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте
души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
Человек так свыкся с этими извечными идолами своей
души, так долго возлагал на них лучшие свои упования, что
мысль о возможности потерять их никогда отчетливо не представлялась уму.