Что мне сказать про себя?
Черная печать твоего конверта вся перед глазами. Конечно, неумолимое время наложило свою печать и на нее, [На нее — на М. И. Малиновскую, которая долго болела.] но покамест, как ни приготовлялся к этой вести, все-таки она поразила неожиданно. В другой раз поговорим больше — сегодня прощай. Обнимаю тебя крепко. Да утешит тебя бог!
Это было, когда он получил от старого друга своей матери письмо за
черной печатью, а тяжелой посылкой образок Остробрамской Божией матери, которой его поручала, умирая, покойная страдалица.
— Вчера я был на почте, — начал Савелий, — и встретил там человека Мановского. Он получил письмо с
черною печатью. Я, признаться сказать, попросил мне показать. На конверте написано, что из Кременчуга, а там живет папенька Анны Павловны. Я боюсь, не умер ли он?
Неточные совпадения
Долгие годы спустя в правой обскурантской
печати писали даже, что служили
черную мессу.
Он был необыкновенно интересен: его длинная
черная фигура с широко раздувающимися длинными полами тонкого матерчатого сюртука придавала ему вид какого-то мрачного духа, а мрачная
печать, лежавшая на его белом лбу, и неслышные шаги по мягкому ковру еще более увеличивали это сходство.
От множества мягкой и красивой мебели в комнате было тесно, как в птичьем гнезде; окна закрывала густая зелень цветов, в сумраке блестели снежно-белые изразцы печи, рядом с нею лоснился
черный рояль, а со стен в тусклом золоте рам смотрели какие-то темные грамоты, криво усеянные крупными буквами славянской
печати, и под каждой грамотой висела на шнуре темная, большая
печать. Все вещи смотрели на эту женщину так же покорно и робко, как я.
Между тем горбатый нищий молча приблизился и устремил яркие
черные глаза на великодушного господина; этот взор был остановившаяся молния, и человек, подверженный его таинственному влиянию, должен был содрогнуться и не мог отвечать ему тем же, как будто свинцовая
печать тяготела на его веках; если магнетизм существует, то взгляд нищего был сильнейший магнетизм.
Неподвижно сидела Ольга, на лице ее была
печать безмолвного отчаяния, и глаза изливали какой-то однообразный, холодный луч, и сжатые губки казались растянуты постоянной улыбкой, но в этой улыбке дышал упрек провидению… Фонарь стоял у ног ее, и догорающий пламень огарка сквозь зеленые стеклы слабо озарял нижние части лица бедной девушки; ее грудь была прикрыта
черной душегрейкой, которая по временам приподымалась, и длинная полуразвитая коса упадала на правое плечо ее.