Несмотря на это французско-классическое образование, которого остается теперь уже так мало образчиков, разговор его был прост, и простота эта одинаково скрывала его незнание некоторых вещей и выказывала
приятный тон и терпимость.
Так выходило по соображениям Теркина из повадки и наружности техника: лицо подвижное, подслеповат, волосы длинные, бородка плохо растет, говорит жидким тенором, отрывисто, руками то обдергивает блузу, то примется за бородку. О
приятном тоне, об уменье попасть в ноту с чужим человеком он заботится всего меньше.
Он еще не был дряхлым стариком, говорил бойко, с очень
приятным тоном и уменьем рассказывать; на этот раз без той слезливости, над которой подсмеивались среди актеров-бытовиков с Садовским во главе.
Оттуда доносилось пение, довольно стройное, громкое, точно все молящиеся пели, с протяжным звуком в конце каждого возгласа, в минорном
приятном тоне, отличном от обыкновенного пения православной службы.
Неточные совпадения
Губернаторша произнесла несколько ласковым и лукавым голосом с
приятным потряхиванием головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..» В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности, в том духе, в котором изъясняются дамы и кавалеры в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего
тона, в духе того, что «неужели овладели так вашим сердцем, что в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
Митрофанов взглянул на нее, на Самгина и, как бы догадавшись о чем-то
приятном ему, вдруг оживился, стал сам собою и продолжал уже веселым
тоном:
Вот и сейчас, сзади его,
приятный басок говорил увещевающим
тоном:
Убедившись, что Нехлюдов не в духе, и нельзя его вовлечь в
приятный и умный разговор, Софья Васильевна обратилась к Колосову с вопросом об его мнении о новой драме таким
тоном, как будто это мнение Колосова должно было решить всякие сомнения, и каждое слово этого мнения должно быть увековечено.
И я должен сказать, что и теперь в Сергиевской, как прежде на Васильевском, три грани дня Веры Павловны составляют: чай утром, обед и вечерний чай; да, она сохранила непоэтическое свойство каждый день обедать и два раза пить чай и находить это
приятным, и вообще она сохранила все свои непоэтические, и неизящные, и нехорошего
тона свойства.