Я ни за что не поверю охотникам, уверяющим, что в зверя, бегущего им навстречу, они стреляют так же спокойно, как в пустую бутылку. Это неправда! Неправда потому, что чувство самосохранения свойственно всякому человеку. Вид
разъяренного зверя не может не волновать охотника и непременно отразится на меткости его стрельбы.
Бедный гость, с оборванной полою и до крови оцарапанный, скоро отыскивал безопасный угол, но принужден был иногда целых три часа стоять прижавшись к стене и видеть, как
разъяренный зверь в двух шагах от него ревел, прыгал, становился на дыбы, рвался и силился до него дотянуться.
Но тут товарищ мой влетает в дверь: // «Вот где они! Куда запропастились! // Вас кавалер, как
разъяренный зверь, // Повсюду ищет. — Вы б поторопились. // Да ты-то что? Не кисни хоть теперь, // Ступай за мной; там словно взбеленились». // — «Нет, уж уволь. Тебе оно под стать, // Ты по полю давно привык плясать».
То грозный и бешеный, напоминающий
разъяренного зверя, то тихий и ласкающий, словно бы нежный пестун, любовно укачивающий на своей исполинской груди доверившееся ему утлое суденышко, этот рокот будет навевать и грустные и хорошие думы, будет наводить и трепет и возбуждать восторг, но всегда раздаваться в ушах несмолкаемой музыкой.
Неточные совпадения
Разъяренный, кинулся он в казарму, но увидел, что и оставшиеся налицо дворовые как будто опомнились и смотрели мрачно. Савельцев заметался, как раненый
зверь, но вынужден был отступить.
— Но, извините меня, — перебил Вихров священника, — все это только варварство наше показывает; дворянство наше, я знаю, что это такое, — вероятно, два-три крикуна сказали, а остальные все сейчас за ним пошли; наш народ тоже: это
зверь разъяренный, его на кого хочешь напусти.
Князь закачался на ногах и повалился на пол. Бешеным
зверем покатился он по мягкому ковру; из его опененных и посиневших губ вылетало какое-то зверское рычание; все мускулы на его багровом лице тряслись и подергивались; красные глаза выступали из своих орбит, а зубы судорожно схватывали и теребили ковровую покромку. Все, что отличает человека от кровожадного
зверя, было чуждо в эту минуту беснующемуся князю, сама слюна его, вероятно, имела все ядовитые свойства слюны
разъяренного до бешенства
зверя.
«Убивец» кинулся было к утесу, как
разъяренный, взбесившийся
зверь, но тотчас же остановился.
Он повествовал (преимущественно нежному полу) о том, как один и ничем не вооруженный смело входил в
разъяренную и жаждущую огня и крови толпу мятежников, как один своей бесстрашною грудью боролся противу нескольких тысяч
зверей, которые не испугались даже и других боевых залпов батальона, а он одним своим взглядом и словом, одним присутствием духа сделал то, что толпа не осмелилась его и пальцем тронуть.