Неточные совпадения
Липочка.
Как не слушаться, кто вам
сказал! Не мешайте, дайте кончить
как надобно! Раз… два… три…
Аграфена Кондратьевна. Постой, уж я сама оботру! Ишь уморилась! А ведь и то
сказать, будто неволили. Коли уж матери не почитаешь, так стен-то бы посовестилась. Отец, голубчик, через великую силу ноги двигает, а ты тут скачешь,
как юла
какая!
Липочка. Не вы учили — посторонние; полноте, пожалуйста; вы и сами-то, признаться
сказать, ничему не воспитаны. Ну, что ж? Родили вы — я была тогда что? ребенок, дитя без понятия, не смыслила обращения. А выросла да посмотрела на светский тон, так и вижу, что я гораздо других образованнее. Что ж мне, потакать вашим глупостям!
Как же! Есть оказия.
Аграфена Кондратьевна. Да, хорош душка!
Скажите пожалуйста! Жалко, что не отдали тебя за шута за горохового. Ведь ишь ты, блажь-то
какая в тебе; ведь это ты назло матери под нос-то шепчешь.
Рисположенский.
Какое же может произойти, Самсон Силыч, от меня наущение? Да и что я за учитель такой, когда вы сами, может быть, в десять раз меня умнее? Меня что попросят, я сделаю. Что ж не сделать! Я бы свинья был, когда б не сделал; потому что я, можно
сказать, облагодетельствован вами и с ребятишками. А я еще довольно глуп, чтобы вам советовать: вы свое дело сами лучше всякого знаете.
Большов. А с чего процентов меньше, то и варгань.
Как сделаешь все в акурате, такой тебе, Сысой Псоич, магарыч поставлю, просто
сказать, угоришь.
Большов. Что
скажешь, Лазарь? Ты из городу что ль?
Как у вас там?
Как не деньги,
скажет — видал,
как лягушки прыгают.
Подхалюзин (провожая его). Мне, Самсон Силыч, окромя вашего спокойствия, ничего не нужно-с.
Как жимши у вас с малолетства и видемши все ваши благодеяния; можнo
сказать, мальчишкой взят-с лавки подметать, следовательно, должен я чувствовать.
Конечно, Алимпияда Самсоновна барышня образованная и, можно
сказать,
каких в свете нет, а ведь этот жених ее теперича не возьмет,
скажет, денег дай!
Устинья Наумовна. Ну, ты сам рассуди, с
каким я рылом покажусь к Самсону-то Силычу? Наговорила им с три короба, что и богат-то, и красавец-то, и влюблен-то так, что и жить не может: а теперь что
скажу? Ведь ты сам знаешь, каково у вас чадочко Самсон-то Силыч; ведь он, не ровён час, и чепчик помнет.
Устинья Наумовна. Да
как же мне с женихом-то быть, серебряный? Я его-то уж больно уверила, что такая Алимпияда Самсоновна красавица, что настоящий тебе патрет; и образованная, говорю, и по-французскому, и на разные манеры знает. Что ж я ему теперь-то
скажу?
Устинья Наумовна. А что, ведь, и правда, бралиянтовый! Да нет, постой!
Как же! Ведь я ему
сказала, что у Самсона Силыча денег куры не клюют.
Подхалюзин. Что об вас-то толковать! Вы, Самсон Силыч, отжили свой век, слава Богу, пожили; а Алимпияда-то Самсоновна, известное дело, барышня,
каких в свете нет. Я вам, Самсон Силыч, по совести говорю, то есть
как это все по моим чувствам: если я теперича стараюсь для вас и все мои усердия, можно
сказать, не жалея пота-крови, прилагаю — так это все больше по тому самому, что жаль мне вашего семейства.
Аграфена Кондратьевна. Чего хочется! Да ты, Самсон Силыч, очумел, что ли? Накормлена! Мало ли что накормлена! По христианскому закону всякого накормить следствует; и чужих призирают, не токмо что своих, — а ведь это и в люди
сказать грех
как ни на есть: родная детища!
Устинья Наумовна. Нынче утром была. Вышел
как есть в одном шлафорке, а уж употчевал — можно чести приписать. И кофию велел, и ромку-то, а уж сухарей навалил — видимо-невидимо. Кушайте, говорит, Устинья Наумовна! Я было об деле-то, знаешь ли — надо, мол, чем-нибудь порешить; ты, говорю, нынче хотел ехать обзнакомиться-то: а он мне на это ничего путного не
сказал. Вот, говорит, подумамши да посоветамшись, а сам только что опояску поддергивает.
Подхалюзин.
Как же! Помилуйте-с! С нашим удовольствием! Пожалуйте ручку-с! (Целует. Молчание.)
Скажите, Алимпияда Самсоновна, мне что-нибудь на французском диалекте-с.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу.
Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
— Поверите ли, ваше превосходительство, — продолжал Ноздрев, —
как сказал он мне: «Продай мертвых душ», — я так и лопнул со смеха. Приезжаю сюда, мне говорят, что накупил на три миллиона крестьян на вывод: каких на вывод! да он торговал у меня мертвых. Послушай, Чичиков, да ты скотина, ей-богу, скотина, вот и его превосходительство здесь, не правда ли, прокурор?
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы
сказали, а потом и я
сказал. «Э! —
сказали мы с Петром Ивановичем. — А с
какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник.
Хлестаков.
Скажите, взрослых! А
как они…
как они того?..
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам
скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так,
как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен,
как бревно. Я ему прямо
скажу:
как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю хорошую кухню.
Скажите, пожалуйста, мне кажется,
как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?