Вася. Ты, говорит, не смей сказывать, что я женатый!.. А старуха-то его руку тянет, потому — богатый. Потом как-то говорит: ты, говорит, проваливай и не смей сюда ходить, а то, говорит, убью! И, говорит, отцу скажу. Что ж, известно, я тятеньки боюсь! Ты, говорю, пи… пи… пиять меня хочешь… Что же, пияй! Отольются тебе мои слезы… Целую неделю, Дарья Агафоновна, я плакал
навзрыд, а вот нынче с горя выпил… не мог я этого прео… переломить в себе!
Хотелось каждому из этих юных, затуманенных печалью, существ безудержно заплакать, зарыдать
навзрыд, слабо, жалобно, по-детски.
Наши некоторые заплакали, другие зарыдали
навзрыд, а у меня не было слез. Точно клещами сдавило мне грудь, мешая говорить и плакать. Прислонившись к гробу, я судорожно схватилась за его край, едва держась на ногах.