Неточные совпадения
Садятся два крестьянина,
Ногами упираются,
И жилятся, и тужатся,
Кряхтят — на скалке тянутся,
Суставчики трещат!
На скалке не понравилось:
«Давай теперь попробуем
Тянуться бородой!»
Когда порядком бороды
Друг дружке поубавили,
Вцепились за скулы!
Пыхтят, краснеют, корчатся,
Мычат, визжат, а тянутся!
«Да будет вам,
проклятые!
Не разольешь водой...
Служивого задергало.
Опершись на Устиньюшку,
Он поднял
ногу левую
И стал ее раскачивать,
Как гирю на весу;
Проделал то же с правою,
Ругнулся: «Жизнь
проклятая!» —
И вдруг на обе стал.
Неточные совпадения
Еремеевна. Я и к нему было толкнулась, да насилу унесла
ноги. Дым столбом, моя матушка! Задушил,
проклятый, табачищем. Такой греховодник.
Он встал на
ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой
проклятой… мечты моей!»
Мы взаимно раскланялись. Кланяясь, я случайно взглянул на
ноги —
проклятых башмаков нет как нет: они лежат подле сапог. Опираясь на руку барона Крюднера, которую он протянул мне из сострадания, я с трудом напялил их на
ноги. «Нехорошо», — прошептал барон и засмеялся слышным только мне да ему смехом, похожим на кашель. Я, вместо ответа, показал ему на его
ноги: они были без башмаков. «Нехорошо», — прошептал я в свою очередь.
— Что мне делается; живу, как старый кот на печке. Только вот
ноги проклятые не слушают. Другой раз точно на чужих
ногах идешь… Ей-богу! Опять, тоже вот идешь по ровному месту, а левая
нога начнет задирать и начнет задирать. Вроде как подымаешься по лестнице.
— Теперь решительно ничем нельзя помочь, — отвечал обыкновенно Бахарев, —
проклятая опека связала по рукам и по
ногам… Вот когда заводы выкрутятся из долгов, тогда совсем другое дело. Можно просто отрезать башкирам их пятнадцать десятин, и конец делу.