— Девять чинов ангельских в небесном восторге носятся кругами, а посреди их дух святой, — сказала Марья Ивановна. — Знаешь стихеру на Благовещенье: «С небесных кругов слетел Гавриил»? Вот они те небесные круги. Такими же кругами и должны мы носиться
пред Богом и прославлять его в «песнях новых». Увидишь, услышишь…
Неточные совпадения
— Всяка премена во святоотеческом предании, всяко новшество, мало ль оно, велико ли —
Богу противно, — строго, громко и внушительно зачала Анисья Терентьевна. — Ежели ты, сударыня, обучая Дунюшку, так поступаешь, велик ответ
пред Господом дашь. Про тех, что соблазняют малых-то детей, какое слово в Писании сказано? «Да обесится жернов осельский на выи его, да потонет в пучине морстей». Вот что, сударыня!..
«Ведай, Флена Васильевна, что ты мне не токмо дщерь о Господе, но и по плоти родная дочь. Моли
Бога о грешной твоей матери, а покрыет он, Пресвятый, своим милосердием прегрешения ея вольные и невольные, явные и тайные. Родителя твоего имени не поведаю, нет тебе в том никакой надобности. Сохрани тайну в сердце своем, никому никогда ее не повеждь. Господом
Богом в том заклинаю тебя. А записку сию тем же часом, как прочитаешь, огню
предай».
— Они поют, — сказала Варенька. — Поют «песнь нову», и, кроме них, никто не может научиться ее петь, — прибавила она после короткого молчанья. — Певцы те искуплéны, они первенцы
Богу и агнцу… В устах их нет лукавства… Непорочны они
пред Божьим престолом… На них печать Божия.
— Не испытывай, Степанушка, судеб Божиих, — сказал Пахом. — Не искушай Господа праздными и неразумными мыслями и словесами. Он, милостивый, лучше нас с тобой знает, что делает. Звезды небесные, песок морской, пожалуй, сосчитаешь, а дел его во веки веков не постигнешь, мой миленький. Потому и надо
предать себя и всех своих святой его воле. К худу свят дух не приведет, все он творит к душевной пользе избрáнных людей, некупленных первенцев
Богу и агнцу.
— «Возлюблю тя, Господи, крепости моя. Господь утверждение мое, и прибежище мое, и избавитель мой,
Бог мой, помощник мой и уповаю нань. Защититель мой, и рог спасения моего, и заступник мой. Хвалам призову Господа и от врагов спасуся. Одержаша мя болезни смертные и потоци беззакония смутиша мя. Болезни адовы обыдоша мя, предвариша мя сети смертные. И внегда скорбети призвах Господа и к
Богу моему воззвах. Услыша от церкви святые своея глас мой и вопль мой
пред ним, внидет
пред очима его».
— Чтобы казаться лучше пред людьми, пред собой,
пред Богом; всех обмануть. Нет, теперь я уже не поддамся на это! Быть дурною, но по крайней мере не лживою, не обманщицей!
— Тут причина ясная: они выбирают Бога, чтоб не преклоняться перед людьми, — разумеется, сами не ведая, как это в них делается: преклониться
пред Богом не так обидно. Из них выходят чрезвычайно горячо верующие — вернее сказать, горячо желающие верить; но желания они принимают за самую веру. Из этаких особенно часто бывают под конец разочаровывающиеся. Про господина Версилова я думаю, что в нем есть и чрезвычайно искренние черты характера. И вообще он меня заинтересовал.
Неточные совпадения
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да,
Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера
пред свиниями, да не попрут его ногами».
Прежде, если бы Левину сказали, что Кити умерла, и что он умер с нею вместе, и что у них дети ангелы, и что
Бог тут
пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в мир действительности, он делал большие усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее существо есть сын его.
Главная досада была не на бал, а на то, что случилось ему оборваться, что он вдруг показался
пред всеми
бог знает в каком виде, что сыграл какую-то странную, двусмысленную роль.
Скажите им так, как бы вы не
пред ними, а
пред самим
Богом принесли свою исповедь.
Вижу, что ты иное творенье
Бога, нежели все мы, и далеки
пред тобою все другие боярские жены и дочери-девы.