Неточные совпадения
Посмотреть на него — загляденье: пригож лицом, хорош умом, одевается в сюртуки по-немецкому, по праздникам даже на фраки дерзает, за что старуха бабушка клянет его, проклинает всеми святыми
отцами и всеми соборами: «Забываешь-де ты, непутный, древлее благочестие, ересями прельщаешься, приемлешь противное
Богу одеяние нечестивых…» Капиталец у Веденеева был кругленький: дела он вел на широкую руку и ни разу не давал оплошки; теперь у него на Гребновской караван в пять баржéй стоял…
— Не лгу, благодетель, — горячо сказала Таифа. — Есть хромые души, что паче
Бога и отеческой веры возлюбили широкое, пространное житие, мало помышляя о вечном спасении. Осиновские матери к единоверью склоняются, и в Керженском скиту сам
отец Тарасий начал прихрамывать.
С грустью, с досадой смотрел работящий, домовитый
отец на непутное чадо, сам про себя раздумывал и хозяйке говаривал: «Не быть пути в Гараньке, станет он у
Бога даром небо коптить, у царя даром землю топтать.
И с того часа он ровно переродился, стало у него на душе легко и радостно. Тут впервые понял он, что значат слова любимого ученика Христова: «
Бог любы есть». «Вот она где истина-то, — подумал Герасим, — вот она где правая-то вера, а в странстве да в отреченье от людей и от мира навряд ли есть спасенье… Вздор один, ложь. А кто
отец лжи?.. Дьявол. Он это все выдумал ради обольщенья людей… А они сдуру-то верят ему, врагу Божию!..»
— Сироту не покинет Господь, — молвила Марья Ивановна. — Говорится же: «
Отца с матерью
Бог прибирает, а к сироте ангела приставляет».
— Ни вечером на сон грядущий, ни поутру, как встанет, больше трех поклонов не кладет и то кой-как да таково неблагочестно. Не раз я говорила ей, не годится, мол, делать так, а она ровно и не слышит, ровно я стене говорю. Вам бы самим, Марко Данилыч, с ней поговорить. Вы
отец, родитель, ваше дело поучить детище.
Бог взыщет с вас, ежели так оставите.
Люди не познали, что
Бог с ними ходит,
Над ним надругались — вины не сыскали,
Все не знали в злобе, что тебе сказати,
Рученьки пречисты велели связати,
На тебя плевали, венец накладали,
Отвели к Пилату, чтоб велел распяти,
А ты, милосердый, терпеливый, агнец,
Грех со всех снимаешь, к
Отцу воздыхаешь:
«Отпусти им, Отче, — творят, что не ведят».
— Не пойдут, — отвечала Варвара Петровна. — Матери у нее нет, только
отец. Сама-то я его не знаю, а сестрица Марьюшка довольно знает — прежде он был ихним алымовским крепостным. Старовер. Да это бы ничего — мало ль староверов на праведном пути пребывает, — человек-от не такой, чтобы к Божьим людям подходил. Ему
Бог — карман, вера в наживе. Стропотен и к тому же и лют. Страхом и бичом подвластными правит. И ни к кому, опричь дочери, любви нет у него.
—
Бог простит. Разрешаю и благословляю. Покаяние покрывает все грехи. Впредь не греши,
отец Анатолий.
Парнишка не унимался, хоть и
отец его с матерью утешали и приказывали не реветь, а в церковь идти да за великую благодать
Богу помолиться. Насильно увели мальчугана с погоста.
Поднимайте знаменá во последни времена, послужите вы
отцу,
Богу нашему творцу!..
О тайне же сокровенной, о святом служении
Богу и агнцу не должна никому сказывать: ни
отцу родному, ни
отцу духовному, ни царю и никому, кто во власти…
— Что туман нá поле, так сынку твоему помоленному, покрещенному счастье-талан на весь век его! Дай тебе
Бог сынка воспоить, воскормить, на коня посадить! Кушай за здоровье сынка, свет родитель-батюшка, опростай горшочек до последней крошечки — жить бы сынку твоему на белом свете подольше, смолоду
отца с матерью радовать, на покон жизни поить-кормить, а помрете когда — поминки творить!
— Дай
Бог нашему дитяти на ножки стати, дедушку величати,
отца с матерью почитати, расти да умнеть, ума-разума доспеть. А вы, гости, пейте-попейте, бабушке кладите по копейке, было б ей на чем с крещеным младенчиком вас поздравлять, словом веселым да сладким пойлом утешать.
— Нет, кажется, не к
отцу она поехала… А впрочем,
Бог ее знает, может быть, и к
отцу, — медленно проговорил
отец Прохор. — Эстафета точно приходила, только это было уж дня через четыре после того, как оная девица оставила Луповицы.
Не помнишь разве, что ты обещала
Богу забыть
отца, род и племя, весь мир с суетой его, — строго, дрожащим от волнения голосом заговорила Марья Ивановна.
А дня за три в самом деле был пожар в Перигорове, и несколько человек,
Бог их знает откуда приехавших, сгорело на постоялом дворе.
Отец Прохор этим случаем воспользовался для своего рассказа.
— Очень близко, — отвечал
отец Прохор. — И ежели,
Бог даст, увидитесь, лихом она меня не помянет. А могу ли я у вас попросить какого-нибудь видимого знака в доказательство, что близки вы с Авдотьей Марковной? — продолжал после короткого молчания
отец Прохор. — Извините, не зная вас лично, вполне довериться не могу…
— Где она? Где? Не мучьте, ради
Бога, меня, скажите скорей! — быстро схватив
отца Прохора за руку, с нетерпеньем воскликнула Аграфена Петровна.
Промолчал
отец Прохор. Не пускался он с Аграфеной Петровной в откровенности, боясь, чтобы коим грехом его слова не были перенесены в барский дом. Конечно, Дуня обещалась не оставлять его своей помощью, однако ж лучше держать себя поопасливей — береженого и
Бог бережет. А дело, что началось насчет хлыстов, еще кто его знает чем кончится.
— Увидитесь,
Бог даст, с Авдотьей Марковной, пусть она сама расскажет вам про все, — молвил
отец Прохор. — А теперь вот что я скажу вам: Марья-то Ивановна, стало быть, знает вас? Знает, стало быть, и то, что вы с Авдотьей Марковной близки?
— Будьте вы и мне родным
отцом… в моем сиротстве… как были вы Груне, — с низким поклоном чуть не до земли отчаянным голосом сказала вся в слезах Дуня, обращаясь к Патапу Максимычу. — Войдите в трудное мое положение!
Бог не оставит вас за то своими милостями. Сжальтесь, смилуйтесь надо мной,
отец мой второй!
А главное, молитесь, ежедневно возносите моления, во-первых, самому Господу
Богу, незримыми путями всякого земнородного руководящему, а во-вторых, святому
отцу нашему Амвросию, епископу Медиоланскому.
— Вместо
отца поздравляю, вместо родителя целую тебя, дочка, — сказал он. — Дай вам
Бог совет, любовь да счастье. Жених твой, видится, парень по всему хороший, и тебе будет хорошо жить за ним. Слава
Богу!.. Так я рад, так рад, что даже и рассказать не сумею.
— Потрапезуем-ка, любезненький мой, чем
Бог послал у старца в келье, — говорил
отец Тарасий. — Водочки прежде всего выкушай, и я вместе с тобой выпью монашескую калишку. Сделай милость, друг, откушай.
Неточные совпадения
Господу
Богу помолимся, // Древнюю быль возвестим, // Мне в Соловках ее сказывал // Инок,
отец Питирим.
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью). Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя! Я вне себя от радости! Теперь тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То — то дядюшка! То-то
отец родной! Я и сама все-таки думала, что
Бог его хранит, что он еще здравствует.
Упоминалось о том, что
Бог сотворил жену из ребра Адама, и «сего ради оставит человек
отца и матерь и прилепится к жене, будет два в плоть едину» и что «тайна сия велика есть»; просили, чтобы
Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они видели сыны сынов своих.
Человек,
отец которого вылез из ничего пронырством, мать которого
Бог знает с кем не была в связи…
«Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение, — читал он кротким певучим голосом, — и союз любве положивый им неразрушимый; благословивый Исаака и Ревекку, наследники я твоего обетования показавый: Сам благослови и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я на всякое дело благое. Яко милостивый и человеколюбец
Бог еси, и Тебе славу воссылаем,
Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и вовеки веков». — «А-аминь», опять разлился в воздухе невидимый хор.