— Да-с. Вот хоша тетенька ваша и осуждает нас за нашу торговлю, а ихняя-то коммерция, видно, посходней нашей будет, — с усмешкой сказал Феклист Митрич. — По чести вам доложить, четвертый год сбираюсь крышу на доме перекрыть, да не могу с деньгами сколотиться, а они целыми
улицами дома покупают. Ой, куда много денег по скитам-то лежит, а у вашей тетеньки больше всех!
Неточные совпадения
Патап Максимыч выходил из токарного завода, что стоял через
улицу от
дома за амбарами, когда из-за околицы показался Алексей Лохматый. Не доходя шагов десяти, снял он шапку и низко поклонился тысячнику. Чапурин окликал его...
Фленушка ушла. У Алексея на душе стало так светло, так радостно, что он даже не знал, куда деваться. На месте не сиделось ему: то в избе побудет, то на
улицу выбежит, то за околицу пойдет и зальется там громкою песней. В
доме петь он не смел: не ровен час, осерчает Патап Максимыч.
Но вот, ровно белые мухи, запорхали в воздухе пушистые снежинки, тихо ложатся они на сухую, промерзлую землю: гуще и гуще становятся потоки льющегося с неба снежного пуха; все белеет: и
улица, и кровли
домов, и поля, и ветви деревьев.
Ответа не было. Оглянулся Сергей Андреич, странника след простыл. Ни на дворе, ни на
улице не нашли его. Прислуга Колышкина не видела даже, ни как он в
дом вошел, ни как вышел.
Такое расположение
домов очень давнее: в старые годы русская община всегда так строилась; теперь редко где сохранился круговой порядок стройки, все почти наши селенья как по струнке вытянулись в длинные
улицы или односторонки.
В именины-то, знаешь, у них столы народу ставили, ста два человек кормились: день-от был ясный да теплый, столы-то супротив
дома по
улице стояли.
А меж тем на
улице перед
домом Патапа Максимыча семеро домохозяев сосновые доски тесали, «домовину» из них сколачивали [Делают гроб непременно на
улице, обыкновенно родственники умершего и непременно в нечетном числе.
После кутьи в горницах родные и почетные гости чай пили, а на
улицах всех обносили вином, а непьющих баб, девок и подростков ренским потчевали. Только что сели за стол, плачеи стали под окнами
дома… Устинья завела «поминальный плач», обращаясь от лица матери к покойнице с зовом ее на погребальную тризну...
В тот день рубят березки, в
домах и по
улицам их расставляют ради Троицы, а вечером после всенощной молодежь ходит к рекам и озерам русалок гонять.
«Экая я глупая, экая неразумная, — бранит себя Таня, в раздумье стоя на елфимовской
улице, — не спознала наперед, в коем
доме искать ее!..»
Двое суток искал он ее между мертвецами, что лежали по
домам и по
улицам, искал и не нашел.
Знали умную, учительную мать Маргариту по всему Поволжью от Романова до Иргиза, чтима была старица в слободах Стародубских, на Дону, на Кубани, на Тереке, высоко было имя ее в Москве на Рогожском, в Питере в Королевской часовне [Поповщинская часовня, находившаяся в Петербурге на Разъезжей
улице, в
доме купца Королева.
— С раннего утра по судам хлопочут, — отвечал Феклист Митрич. —
Дома тетенька-то ваша покупает — чуть не целу
улицу, туда на вскрай города, к соляным анбарам, коли знаете. Купчие совершает.
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую
улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Наконец он разыскал в Озерной
улице дом мещанки Калмыковой, ветхий домишко, перекосившийся, всего в три окна на улицу, с грязным двором, посреди которого уединенно стояла корова.
Неточные совпадения
Его благородию, милостивому государю, Ивану Васильевичу Тряпичкину, в Санкт-Петербурге, в Почтамтскую
улицу, в
доме под номером девяносто седьмым, поворотя на двор, в третьем этаже направо».
Неласково // Глядит на них семья, // Они в
дому шумливые, // На
улице драчливые, // Обжоры за столом…
А день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на
улице // Одни ребята малые, // В
домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
Ранним утром выступил он в поход и дал делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши
домов и
улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и из окон каждого
дома виднелось веселое пламя.
Не имелось ясного центрального пункта;
улицы разбегались вкривь и вкось;
дома лепились кое-как, без всякой симметрии, по местам теснясь друг к другу, по местам оставляя в промежутках огромные пустыри.