Неточные совпадения
Всегда спокойная, никогда ничем не возмутимая,
красным солнцем сияла она в мужнином доме, и куда вчуже ни показывалась, везде ей были рады, как светлому гостю небесному, куда ни войдет, всюду несет с собою мир, лад, согласье и веселье.
— «Встану я, раба Божия Наталья, помолясь-благословясь, пойду во чисто поле под
красное солнце, под светел месяц, под частые звезды, под полетные облаки.
Стану я, рабица Божия, во чистом поле на ровном месте, что на том ли на престоле на Господнем… облаками облачусь, небесами покроюсь, на главу положу венец-солнце
красное, подпояшусь светлыми зорями, обтычусь частыми звездами, что вострыми стрелами…
Склонялся день к вечеру;
красным шаром стояло
солнце над окраиной неба, обрамленной черной полосой лесов; улеглась пыль, в воздухе засвежело, со всех сторон понеслось благоуханье цветов и смолистый запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор людей, возвращавшихся с полевых работ.
Тронь теми грабельками девицу, вдовицу или мужнюю жену, закипит у ней ретивое сердце, загорится алая кровь, распалится белое тело, и станет ей тот человек
красней солнца, ясней месяца, милей отца с матерью, милей роду-племени, милей свету вольного.
И вновь из
красного солнца любовные речи Ярилы несутся: «Ох ты гой еси, Мать-Сыра Земля! Разукрасил я тебя красотою, народила ты милых детушек число несметное, полюби меня пуще прежнего, породишь от меня детище любимое».
Не стучит, не гремит, ни копытом говорит, безмолвно, беззвучно по синему небу стрелой калено́й несется олень златорогий… [Златорогий олень, как олицетворение
солнца, нередко встречается в старинных песнях, сказках и преданиях русского Севера.] Без огня он горит, без крыльев летит, на какую тварь ни взглянет, тварь возрадуется… Тот олень златорогий — око и образ светлого бога Ярилы —
красное солнце…
А меньшая сестра говорит: «Я ни ткать, ни прясть не горазда, а когда б на мне Иван-царевич женился, народила б я ему сынов-соколов: во лбу
солнце, на затылке месяц, по бокам часты звезды, пó локоть руки в
красном золоте, по колена ноги в чистом сéребре…»
А ближе, над крестьянами, // Из небольших, разорванных, // Веселых облачков // Смеется
солнце красное, // Как девка из снопов.
Правда. Это оттого, свинья, что когда природа создавала тебя, то, создаваючи, приговаривала: не видать тебе, свинья,
солнца красного!
Птичка божия не знает // Ни заботы, ни труда. // Птичка жить нам не мешает // Никак и никогда! // Долгу ночь на ветке дремлет, //
Солнце красное взойдет — // Птичка гласу бога внемлет, // Встрепенется и поет: // — Барыня, барыня! // Сударыня барыня! // Ты скажи нам, барыня, // Чего тебе надобно? // Лешка! Дергай! Делай! Зверски делай! Дико! И — эх ты-и! // Шла барыня из Ростова // Поглядеть на Льва Толстого, // А барыня из Орла — // Неизвестно куда шла! // Барыня…
Неточные совпадения
— Иди, ничаво! — прокричал с
красным лицом веселый бородатый мужик, осклабляя белые зубы и поднимая зеленоватый, блестящий на
солнце штоф.
— И я уверен в себе, когда вы опираетесь на меня, — сказал он, но тотчас же испугался того, что̀ сказал, и
покраснел. И действительно, как только он произнес эти слова, вдруг, как
солнце зашло за тучи, лицо ее утратило всю свою ласковость, и Левин узнал знакомую игру ее лица, означавшую усилие мысли: на гладком лбу ее вспухла морщинка.
Дамы раскрыли зонтики и вышли на боковую дорожку. Пройдя несколько поворотов и выйдя из калитки, Дарья Александровна увидала пред собой на высоком месте большое,
красное, затейливой формы, уже почти оконченное строение. Еще не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на ярком
солнце. Подле оконченного строения выкладывалось другое, окруженное лесами, и рабочие в фартуках на подмостках клали кирпичи и заливали из шаек кладку и равняли правилами.
Проходя чрез мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого,
красного солнца. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!
Тяжелый нос бабушки обиженно
краснел, и она уплывала медленно, как облако на закате
солнца. Всегда в руке ее французская книжка с зеленой шелковой закладкой, на закладке вышиты черные слова: