Неточные совпадения
Но Трифон в жизнь свою ни у кого не займовал, знал, что
деньги занять — остуду
принять.
Так и в скиты не всякую
принимают, и там без
денег к спасенью не допускают, а у Даренки железного гроша сроду в руках не бывало.
Справится по времени, принесет
деньги —
прими, не принесет — не поминай.
— Эх, други мои любезные, — молвит на то Гаврила Маркелыч. — Что за невидаль ваша первая гильдия? Мы люди серые, нам, пожалуй, она не под стать… Говорите вы про мой капитал, так чужая мошна темна, и
денег моих никто не считал. Может статься, капиталу-то у меня и много поменьше того, как вы рассуждаете. Да и какой мне припен в первой гильдии сидеть? Кораблей за море не отправлять, сына в рекруты все едино не возьмут, коль и по третьей запишемся, из-за чего же я стану лишние хлопоты на себя
принимать?
Дрожмя дрожали руки у Алексея, когда
принимал он подарок от Патапа Максимыча. Хоть корыстен был, а эти
деньги ровно калено железо ожгли его.
— А ты молчи, да слушай, что отец говорит. На родителя больше ты не работник, копейки с тебя в дом не надо. Свою
деньгу наживай, на свой домок копи, Алексеюшка… Таковы твои годы пришли, что пора и закон
принять… Прежде было думал я из нашей деревни девку взять за тебя. И на
примете, признаться, была, да вижу теперь, что здешние девки не пара тебе… Ищи судьбы на стороне, а мое родительское благословение завсегда с тобой.
Делать нечего — писарь велик человек, все у него в руках, а руки на то и привешены, чтобы посулы да подносы от людей
принимать. Поклонились гривной с души воскормленнику… Что делать? Поневоле к полю, коли лесу нет… Взял
деньги Морковкин — не поморщился да, издеваясь, примолвил старосте...
Потому-то и пыталась она подъехать к сожителю со словами советными, попросил бы он
денег у писаря, но не
принял Трифон советов жениных, не восхотел поклониться мирскому захребетнику: послал Алексея к Патапу Максимычу, Саввушку ложкарить в Хвостиково.
— Бога не боится родитель твой — в чужи люди сыновей послал! Саввушку-то жалко мне оченно — паренек-от еще не выровнялся, пожалуй, и силенки у него не хватит на работу подряженную. Много, пожалуй, придется и побой
принять, коль попадется к хозяину немилостивому. Чем сыновей-то в кабалу отдавать, у меня бы
денег позаймовал. Не потерпит ему Господь за обиды родным сыновьям.
Хорошо еще, коли хлеб в цене; тогда и
примет мужик маяты, а все-таки управится, и
деньги у него в мошне будут.
— Нет уж, увольте, Патап Максимыч, — собравшись с духом, молвил Василий Борисыч. — Не надо — не могу я ваших
денег принять…
Большие
деньги изводят, много на себя хлопот
принимают из одного только славолюбия, из-за одной суетной и тщетной славы.
— Законом-то крепче, Сергей Андреич, — ответил Алексей. — Что хорошего, коли уйдет жена с
деньгами!.. Капиталы тут главная причина… Это
примите в расчет!..
Не
принимая письма, встала Манефа перед иконами и со всеми бывшими в келье стала творить семипоклонный нача́л за упокой новопреставленной рабы Божией девицы Евдокии. И когда кончила обряд, взяла у Семена Петровича письмо, прочитала его, переглядела на свет вложенные
деньги и, кивнув головой саратовскому приказчику, молвила.
Быстро с места поднявшись и
деньги приняв, отвесила низкий-пренизкий поклон мать Таисея.
На Казанскую в Манефиной обители матери и белицы часы отстояли и пошли в келарню за трапезу. Петр Степаныч тоже в келарню зашел и, подав Виринее сколько-то
денег, попросил ее, чтоб всех обительских медом сыченым или ренским вином «учредили» и чтоб
приняли то за здравие раба Божия Прокофья.
Видя, в чем дело, я встал и резко заявил, что не могу теперь
принять деньги, что мне сообщили о жалованье, очевидно, ошибочно или обманом, чтоб я не отказался от места, и что я слишком теперь понимаю, что мне не за что получать, потому что никакой службы не было.
Если б обрадовался, да не очень, не показал этого, фасоны бы стал делать, как другие,
принимая деньги, кривляться, ну тогда бы еще мог снести и принять, а то он уж слишком правдиво обрадовался, а это-то и обидно.
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он
принял без
денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Как
примет дань Шалашников, // Уйдем — и за заставою // Поделим барыши: // «Что денег-то осталося!
Мы весь родительский долг исполнили, немца
приняли и
деньги по третям наперед ему платим.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков
принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с
деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
— Ну, видите, матушка. А теперь
примите в соображение только то, что заседателя вам подмасливать больше не нужно, потому что теперь я плачу за них; я, а не вы; я
принимаю на себя все повинности. Я совершу даже крепость на свои
деньги, понимаете ли вы это?