Неточные совпадения
Таким
образом, одновременно справляется двое похорон: одни церковные, другие древние старорусские, веющие той стариной, когда предки наши еще поклонялись Облаку ходячему, потом
Солнцу высокому, потом Грому Гремучему и Матери-Сырой Земле [В глубокой древности наши предки поклонялись ходячему небу или ходячему облаку — это Сварог.
Не стучит, не гремит, ни копытом говорит, безмолвно, беззвучно по синему небу стрелой калено́й несется олень златорогий… [Златорогий олень, как олицетворение
солнца, нередко встречается в старинных песнях, сказках и преданиях русского Севера.] Без огня он горит, без крыльев летит, на какую тварь ни взглянет, тварь возрадуется… Тот олень златорогий — око и
образ светлого бога Ярилы — красное
солнце…
Неточные совпадения
(Из записной книжки Н.В. Гоголя.)] густой щетиною вытыкавший из-за ивы иссохшие от страшной глушины, перепутавшиеся и скрестившиеся листья и сучья, и, наконец, молодая ветвь клена, протянувшая сбоку свои зеленые лапы-листы, под один из которых забравшись бог весть каким
образом,
солнце превращало его вдруг в прозрачный и огненный, чудно сиявший в этой густой темноте.
Одни лежали прямо под
солнцем, другие сидели на пятках, непостижимым для европейца
образом.
Вспоминая тех, разве можно быть счастливым в полноте, как прежде, с новыми, как бы новые ни были ему милы?» Но можно, можно: старое горе великою тайной жизни человеческой переходит постепенно в тихую умиленную радость; вместо юной кипучей крови наступает кроткая ясная старость: благословляю восход
солнца ежедневный, и сердце мое по-прежнему поет ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие, кроткие, умиленные воспоминания, милые
образы изо всей долгой и благословенной жизни — а надо всем-то правда Божия, умиляющая, примиряющая, всепрощающая!
Так точно было и с ним: он запомнил один вечер, летний, тихий, отворенное окно, косые лучи заходящего
солнца (косые-то лучи и запомнились всего более), в комнате в углу
образ, пред ним зажженную лампадку, а пред
образом на коленях рыдающую как в истерике, со взвизгиваниями и вскрикиваниями, мать свою, схватившую его в обе руки, обнявшую его крепко до боли и молящую за него Богородицу, протягивающую его из объятий своих обеими руками к
образу как бы под покров Богородице… и вдруг вбегает нянька и вырывает его у нее в испуге.
Может быть, подействовали и косые лучи заходящего
солнца пред
образом, к которому его протягивала его кликуша-мать.