Неточные совпадения
— Вот, Авдотьюшка, пятый год ты, родная моя, замужем, а деток Бог тебе не дает… Не взять ли дочку приемную, богоданную? Господь не оставит тебя
за добро и в сей жизни и в будущей… Знаю, что достатки ваши не широкие, да ведь не объест же вас девочка… А может статься,
выкупят ее у тебя родители, — люди они хорошие, богатые,
деньги большие дадут, тогда вы и справитесь… Право, Авдотьюшка, сотвори-ка доброе дело, возьми в дочки младенца Фленушку.
— Мало ль на что, — отвечал Стуколов. — Шурфы бить, то есть пробы в земле делать, землю
купить, коли помещичья, а если казенная, в Питере хлопотать, чтобы прииск
за нами записали… Да и потом, мало ль на что
денег потребуется. Золото даром не дается… Зарой в землю
деньги, она и станет тебе оплачивать.
Почесал иной мужик-сирота затылок, а бабы скорчили губы, ровно уксусу хлебнули. Сулили по рублю
деньгами — кто чаял шубенку починить, кто соли
купить, а кто думал и о чаре зелена вина. А все-таки надо было еще раз земной поклон матушке Манефе отдать
за ее великие милости…
— И подати платят
за них, и сыновей от солдатчины
выкупают, и
деньгами ссужают, и всем… Вот отчего деревенские к старой вере привержены… Не было б им от скитов выгоды, давно бы все до единого в никонианство своротили… Какая тут вера?.. Не о душе, об мошне своей радеют… Слабы ноне люди пошли, нет поборников, нет подвижников!.. Забыв Бога, златому тельцу поклоняются!.. Горькие времена, сударыня, горькие!..
— Получай — вот тебе тысяча двести, — сказал Патап Максимыч, подвигая к сестре
деньги. —
За Настю только хорошенько молитесь… Это вам от нее, голубушки… Молитесь же!.. Да скорей
покупай; места-те, знаю их, хорошие места, земли довольно. А строиться зачнешь — молви. Плотникам я же, ради Настасьи, заплачу… Только старый уговор не забудь: ни единому человеку не смей говорить, что
деньги от меня получаешь.
— Да-с. Вот хоша тетенька ваша и осуждает нас
за нашу торговлю, а ихняя-то коммерция, видно, посходней нашей будет, — с усмешкой сказал Феклист Митрич. — По чести вам доложить, четвертый год сбираюсь крышу на доме перекрыть, да не могу с
деньгами сколотиться, а они целыми улицами дома
покупают. Ой, куда много
денег по скитам-то лежит, а у вашей тетеньки больше всех!
«В продолжение 20 лет все силы знания истощаются на изобретение орудий истребления, и скоро несколько пушечных выстрелов будет достаточно для того, чтобы уничтожить целое войско. [Книга эта издана год тому назад; за этот год выдумали еще десятки новых орудий истребления — новый, бездымный порох.] Вооружаются не как прежде несколько тысяч бедняков, кровь которых
покупали за деньги, но теперь вооружены поголовно целые народы, собирающиеся резать горло друг другу.
Неточные совпадения
Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой и ни
за какие
деньги нельзя
купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится.
— А на эти
деньги он бы накупил скота или землицу
купил бы
за бесценок и мужикам роздал бы внаймы, — с улыбкой докончил Левин, очевидно не раз уже сталкивавшийся с подобными расчетами. — И он составит себе состояние. А вы и я — только дай Бог нам свое удержать и детям оставить.
Думать в этом направлении пришлось недолго. Очень легко явилась простая мысль, что в мире купли-продажи только
деньги, большие
деньги, могут обеспечить свободу, только они позволят отойти в сторону из стада людей, каждый из которых бешено стремится к независимости
за счет других.
— Это — для гимназиста, милый мой. Он берет время как мерило оплаты труда — так? Но вот я третий год собираю материалы о музыкантах XVIII века, а столяр, при помощи машины, сделал
за эти годы шестнадцать тысяч стульев. Столяр — богат, даже если ему пришлось по гривеннику со стула, а — я? А я — нищеброд, рецензийки для газет пишу. Надо
за границу ехать —
денег нет. Даже книг
купить — не могу… Так-то, милый мой…
— На Урале группочка парнишек эксы устраивала и после удачного поручили одному из своих товарищей передать
деньги, несколько десятков тысяч, в Уфу, не то — серым, не то — седым, так называли они эсеров и эсдеков. А у парня — сапоги развалились, он взял из тысяч три целковых и
купил сапоги. Передал
деньги по адресу, сообщив, что три рубля — присвоил, вернулся к своим, а они его
за присвоение трешницы расстреляли. Дико? Правильно! Отличные ребята. Понимали, что революция — дело честное.