Неточные совпадения
Последнее
дело в бурлаки идти!
Пошли
в строительной водить Патапа Максимыча за нос, водят
день, водят другой: ни отказа, ни приказа: «Завтра да завтра: то да се, подожди да повремени; надо
в ту книгу вписать, да из того стола справку забрать».
Там короткой речью сказал рядовичам,
в чем
дело, да, рассказавши, снял шапку, посмотрел на все четыре стороны и молвил: «Порадейте, господа купцы, выручите!» Получаса не прошло, семь тысяч
в шапку ему накидали.
Знамо
дело, зачем
в Комаров люди ездят: на могилку к честному отцу Ионе от зубной скорби помолиться, на поклоненье могилке матушки Маргариты.
Так исстари ведется. Раскол бабами держится, и
в этом
деле баба голова, потому что
в каком-то писании сказано: «Муж за жену не умолит, а жена за мужа умолит».
— Тем и лучше, что хорошего отца дочери, — сказала Аксинья Захаровна. — Связываться с теми не след. Сядьте-ка лучше да псалтырь ради праздника Христова почитайте. Отец скоро с базара приедет, утреню будем стоять; помогли бы лучше Евпраксеюшке моленну прибрать… Дело-то не
в пример будет праведнее, чем за околицу бегать. Так-то.
— Как святят, так и святил. На Николин
день Коряга
в попы поставлен. Великим постом, пожалуй, и к нам приедет… «Исправляться» у Коряги станем,
в моленной обедню отслужит, — с легкой усмешкой говорил Патап Максимыч.
Патап Максимыч
дела свои на базаре кончил ладно. Новый заказ, и большой заказ, на посуду он получил, чтоб к весне непременно выставить на пристань тысяч на пять рублей посуды, кроме прежде заказанной; долг ему отдали, про который и думать забыл; письма из Балакова получил: приказчик там сходно пшеницу купил, будут барыши хорошие; вечерню выстоял, нового попа
в служении видел; со Снежковым встретился, насчет Настиной судьбы толковал;
дело, почитай, совсем порешили. Такой ладный денек выпал, что редко бывает.
Удачно проведя
день, Чапурин был
в духе и за чаем шутки шутил с домашними. По этому одному видно было, что съездил он подобру-поздорову, на базаре сделал оборот хороший; и все у него клеилось, шло как по маслу.
Ну-ка, девки-грамотейницы, книжные келейницы, смекните,
в какой
день материны именины придутся?
— И повременю, — молвил Патап Максимыч. —
В нынешнем мясоеде свадьбы сыграть не успеть, а с весны во все лето, до осенней Казанской, Снежковым некогда да и мне недосуг. Раньше Михайлова
дня свадьбы сыграть нельзя, а это чуть не через год.
Девки молодые, сильные, здоровенные: на жнитве, на сенокосе,
в токарне, на овине, аль
в избе за гребнем, либо за тканьем,
дело у них так и горит: одна за двух работа́ет.
Рано поутру, еще до свету, на другой
день Алексей собрался
в Осиповку.
Самый первый токарь, которым весь околоток не нахвалится, пришел наниматься незваный, непрошеный!.. Не раз подумывал Чапурин спосылать
в Поромово к старику Лохматому — не отпустит ли он, при бедовых
делах, старшего сына
в работу, да все отдумывал… «Ну, а как не пустит, да еще после насмеется, ведь он, говорят, мужик крутой и заносливый…» Привыкнув жить
в славе и почете, боялся Патап Максимыч посмеху от какого ни на есть мужика.
Манефа, напившись чайку с изюмом, — была великая постница, сахар почитала скоромным и сроду не употребляла его, — отправилась
в свою комнату и там стала расспрашивать Евпраксию о порядках
в братнином доме: усердно ли Богу молятся, сторого ли посты соблюдают, по скольку кафизм
в день она прочитывает; каждый ли праздник службу правят, приходят ли на службу сторонние, а затем свела речь на то, что у них
в скиту большое расстройство идет из-за епископа Софрония, а другие считают новых архиереев обли́ванцами и слышать про них не хотят.
— Осень — осенью, Троица — Троицей, а теперь само по себе… Не
в счет, не
в уряд… Сказано: хочу, и
делу конец — толковать попусту нечего, — прибавил он, возвыся несколько голос.
— Знамо, не сама пойдешь, — спокойно отвечал Патап Максимыч. — Отец с матерью вживе — выдадут. Не век же тебе
в девках сидеть… Вам с Паранькой не хлеб-соль родительскую отрабатывать, — засиживаться нечего. Эка, подумаешь, девичье-то
дело какое, — прибавил он, обращаясь к жене и к матери Манефе, — у самой только и на уме, как бы замуж, а на речах: «не хочу» да «не пойду».
— Не приставай к Настасье, Максимыч, — вступилась Аксинья Захаровна. — И без того девке плохо можется. Погляди-ка на нее хорошенько, ишь какая стала, совсем извелась
в эти
дни. Без малого неделя бродит как очумелая. От еды откинуло, невеселая такая.
— Да, — вступилась мать Манефа, —
в нынешнее время куда как тяжко приходится жить сиротам. Дороговизна!.. С каждым
днем все дороже да дороже становится, а подаяния сиротам, почитай, нет никакого. Масленица на дворе — ни гречневой мучки на блины, ни маслица достать им негде. Такая бедность, такая скудость, что един только Господь знает, как они держатся.
— Ступай-ка
в самом
деле, Фленушка, — сказала мать Манефа, — пошей.
Фленушка пошла из горницы, следом за ней Параша. Настя осталась. Как
в воду опущенная, молча сидела она у окна, не слушая разговоров про сиротские дворы и бедные обители. Отцовские речи про жениха глубоко запали ей на сердце. Теперь знала она, что Патап Максимыч
в самом
деле задумал выдать ее за кого-то незнаемого. Каждое слово отцовское как ножом ее по сердцу резало. Только о том теперь и думает Настя, как бы избыть грозящую беду.
— А тебе, Настасья, видно, и
в самом
деле неможется? — спросил ее отец. — Подь-ка сюда.
— Совсем девка зачала изводиться, — вступилась Манефа. — Как жили они
в обители, как маков цвет цвела, а
в родительском дому и румянец с лица сбежал. Чудное
дело!
— Твои
дела, спа́сенница?.. Твои
дела?.. Ты ей
в голову такие мысли набила?
На другой
день после того у Чапуриных баню топили. Хоть
дело было и не
в субботу, но как же приехавших из Комарова гостей
в баньке не попарить? Не по-русски будет, не по старому завету. Да и сам Патап Максимыч такой охотник был попариться, что ему хоть каждый
день баню топи.
В самый тот же
день, как у Чапуриных брагу заварили,
в деревне Ежове, что стоит на речке Шишинке,
в полутора верстах от Осиповки, собрались мужики у клетей на улице и толковали меж собой про столы чапуринские.
Кто говорил, что, видно, Патапу Максимычу
в волостных головах захотелось сидеть, так он перед выборами мир задабривает, кто полагал, не будет ли у него
в тот
день какой-нибудь «помочи» [«Пóмочью», иначе «тóлокой», называется угощенье за работу.
Хозяин, желающий какое-нибудь
дело справить разом
в один
день, созывает к себе соседей на работу и ставит за нее сытный обед с пивом и вином.
«Помочáне» работают и утром и после обеда и
в один
день управляются с
делом.
И
в самом
деле: захотелось бы Патапу Максимычу
в головы, давным бы давно безо всяких угощеньев его целой волостью выбрали, да не того он хочет: не раз откупался, ставя на сходе ведер по пяти зелена вина для угощенья выборщиков.
Баба
дело решила, да так метко, будто у Чапурина
в голове сидела и мысли его читала.
— А баба-то, пожалуй, и правдой обмолвилась, — сказал тот, что постарше был. — Намедни «хозяин» при мне на базаре самарского купца Снежкова звал
в гости, а у того Снежкова сын есть, парень молодой, холостой;
в Городце частенько бывает. Пожалуй, и
в самом
деле не свадьба ль у них затевается.
Выслушав,
в чем
дело, не заходя к тетке, к которой было из-за двух верст приходила покланяться, чтобы та ей разбитую кринку берестой обмотала, побежала домой без оглядки, точно с краденым.
— Сорвалось! — сквозь зубы молвил Алексей и бросил испорченную чашку
в сторону. Никогда с ним такого греха не бывало, даже и тогда не бывало, как, подростком будучи, токарному
делу учился. Стыдно стало ему перед токарями. По всему околотку первым мастером считается, а тут, гляди-ка,
дело какое.
Пречистая
ДеваРодила сей камень,
В ясли положила,
Грудью воскормила,
Грудью воскормила
Бога-человека,
Спасителя.
— Не о чем ей убиваться-то, мамынька, — молвила Параша. — Что
в самом
деле дурь-то на себя накидывает?.. Как бы мне тятя привез жениха, я бы, кажись, за околицу навстречу к нему…
—
В самом
деле? — радостно вскликнула Настя. — То-то наговоримся…
— Не
в том
дело, — отвечала Фленушка. — То хорошо, что, живучи с тобой, легче мне будет свести вас. Вот я маленько подумаю да все и спроворю.
Это — похищение девушки из родительского дома и тайное венчанье с нею у раскольничьего попа, а чаще
в православной церкви, чтоб
дело покрепче связано было.
Венчанье у раскольничьего попа поди еще доказывай, а
в церкви хотя не по-старому венчаны, хоть не по́солонь вкруг налоя вожены, да
дело выходит не
в пример крепче: повенчанного
в великороссийской с женой не развенчаешь, хоть что хочешь делай.
Сказав жене, какое слово молвила ему Настя, Патап Максимыч строго-настрого наказал ей глядеть за дочерью
в оба, чтоб девка
в самом
деле, забрав дурь
в голову, бед не натворила.
— Нет, Фленушка, совсем истосковалась я, — сказала Настя. — Что ни
день, то хуже да хуже мне. Мысли даже
в голове мешаются. Хочу о том, о другом пораздумать; задумаю, ум ровно туманом так и застелет.
— Говорил, что
в таких
делах говорится, — отвечала Фленушка. — Что ему без тебя весь свет постыл, что иссушила ты его, что с горя да тоски деваться не знает куда и что очень боится он самарского жениха. Как я ни уверяла, что опричь его ни за кого не пойдешь, — не верит. Тебе бы самой сказать ему.
— Как отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», — отвечала Фленушка. — Это уж моих рук
дело, слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я, мол,
в скитах выросла, из детства, мол, желание возымела Богу послужить, черну рясу надеть… А потом просись у отца на лето к нам
в обитель гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— И
в самом
деле, — молвила Настя. — Навела ты меня на разум… Ну как бы я погубила его!
— Не на счастье, не на радость уродилась я, — причитала Настя, — счастливых
дней на роду мне не писано. Изною я, горемычная, загинуть мне
в горе-тоске.
— И
в самом
деле: полно, — сказала Фленушка. — Спать пора, кочета [Петухи.] полночь пели. Прощай, покойной ночи, приятный сон. Что во сне тебе увидать?..
На другой
день поутру сидел Патап Максимыч
в подклете, с полу до потолка заставленном готовою на продажу посудой.
Прежде Патапу Максимычу
в этом
деле старик Савельич помогал.
Народ, что у него работал, не сподручен к такому
делу: иной и верен был, и человек постоянный, да по посуденной части толку не смыслит, а у другого и толк был
в голове, да положиться на него боязно.