Неточные совпадения
— Стану
глядеть, Максимыч, — отвечала Аксинья. — Как не смотреть за молодыми
девицами! Только, по моему глупому разуму, напрасно ты про Настю думаешь, чтоб она такое дело сделала… Скор ты больно
на речи-то, Максимыч!.. Давеча девку насмерть напугал. А с испугу мало ль какое слово иной раз сорвется. По глупости, спросту сказала.
Высоко нес он голову, ровным неспешным шагом ступал, идя к Марье Гавриловне. Потупя взоры, нетвердой поступью, ровно сам не в себе, возвращался в кельи игуменьи. Много женских взоров из келейных окон
на пригожего молодца было кинуто, весело щебетали промеж себя,
глядя на него,
девицы. Ничего не видал, ничего не слыхал Алексей. Одно «до свиданья» раздавалось в ушах его.
—
Девица, вижу, ты хорошая, — молвила та женщина,
глядя с любовью
на Таню. — Не тебе б по зарям ходить, молоды ребята здесь бессовестные, старые люди обидливые — как раз того наплетут
на девичью голову, что после не открестишься, не отмолишься.
Меж тем Василий Борисыч в келарне с
девицами распевал. Увидев, что с обительского двора съезжает кибитка Марка Данилыча,
на половине перервал он «Всемирную славу» и кинулся стремглав
на крыльцо, но едва успел поклониться и мельком взглянуть
на уезжавшую Дуню. Смолокуров отдал ему степенный поклон и громко крикнул прощальное слово. Она не взглянула. Как вкопанный стал
на месте Василий Борисыч. Давно из виду скрылась кибитка, а он все
глядел вслед улетевшей красотке…
Глядят на девиц и видят, что платья на них и проще, и дешевле ихних, а сидят на них и лучше, и красивее, одни они одеты, ровно «кутафьи роговны»…
Неточные совпадения
Всё успокоилось: в гостиной // Храпит тяжелый Пустяков // С своей тяжелой половиной. // Гвоздин, Буянов, Петушков // И Флянов, не совсем здоровый, //
На стульях улеглись в столовой, // А
на полу мосье Трике, // В фуфайке, в старом колпаке. //
Девицы в комнатах Татьяны // И Ольги все объяты сном. // Одна, печальна под окном // Озарена лучом Дианы, // Татьяна бедная не спит // И в поле темное
глядит.
Швабрин упал
на колени… В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева. С омерзением
глядел я
на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака. Пугачев смягчился. «Милую тебя
на сей раз, — сказал он Швабрину, — но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта». Потом обратился к Марье Ивановне и сказал ей ласково: «Выходи, красная
девица; дарую тебе волю. Я государь».
— А ты уступи, Клим Иванович! У меня вот в печенке — камни, в почках — песок, меня скоро черти возьмут в кухарки себе, так я у них похлопочу за тебя, ей-ей! А? Ну, куда тебе, козел в очках, деньги? Вот,
гляди, я свои грешные капиталы семнадцать лет все
на девушек трачу, скольких в люди вывела, а ты — что, а? Ты, поди-ка, и
на бульвар ни одной не вывел, праведник! Ни одной
девицы не совратил, чай?
Но было уже поздно. Тычков вскинул изумленные очи
на Татьяну Марковну, дамы
глядели на нее с состраданием, мужчины разинули рты,
девицы прижались друг к другу.
Потом неизменно скромный и вежливый Тит Никоныч, тоже во фраке, со взглядом обожания к бабушке, с улыбкой ко всем; священник, в шелковой рясе и с вышитым широким поясом, советники палаты, гарнизонный полковник, толстый, коротенький, с налившимся кровью лицом и глазами, так что,
глядя на него, делалось «за человека страшно»; две-три барыни из города, несколько шепчущихся в углу молодых чиновников и несколько неподросших
девиц, знакомых Марфеньки, робко смотрящих, крепко жмущих друг у друга красные, вспотевшие от робости руки и беспрестанно краснеющих.