Мальчику уже шел двенадцатый год, когда, наконец, и Фанни Михайловна
согласилась с мужем, что ее любимец окончательно отбился от рук и его надо воспитывать вне дома.
Неточные совпадения
Она знала, что̀ мучало ее
мужа. Это было его неверие. Несмотря на то, что, если бы у нее спросили, полагает ли она, что в будущей жизни он, если не поверит, будет погублен, она бы должна была
согласиться, что он будет погублен, — его неверие не делало ее несчастья; и она, признававшая то, что для неверующего не может быть спасения, и любя более всего на свете душу своего
мужа,
с улыбкой думала о его неверии и говорила сама себе, что он смешной.
— Я
согласилась, я дала клятву, — возразила она
с твердостию, — князь мой
муж, прикажите освободить его и оставьте меня
с ним. Я не обманывала. Я ждала вас до последней минуты… Но теперь, говорю вам, теперь поздно. Пустите нас.
Покуда лакей и горничная разбирались
с вещами, она
согласилась прогуляться
с мужем по Тверской.
— Но, друг мой, se trompe, это легко сказать, но разреши-ка сама подобный случай! Все стали в тупик. Я первый сказал бы qu’on se trompe. [Мой
муж ошибается (фр.).] Но, к несчастию, я был свидетелем и участвовал сам в комиссии. Все очные ставки показали, что это тот самый, совершенно тот же самый рядовой Колпаков, который полгода назад был схоронен при обыкновенном параде и
с барабанным боем. Случай действительно редкий, почти невозможный, я
соглашаюсь, но…
Он сам Христом богом упрашивал
мужа, чтобы тот взял его
с собою, — и когда Евгений Петрович
согласился, то надобно было видеть восторг этого господина; об неприятеле он не может говорить без пены у рта и говорит, что вся Россия должна вооружиться, чтобы не дать нанести себе позора, который задумала ей сделать Франция за двенадцатый год.