У Галактиона сильно билось сердце, когда «Первинка» начала
подходить к пристани, и он скомандовал: «Стоп, машина!» На пристани уже собралась кучка любопытных. Впереди других стоял Стабровский с Устенькой. Они первые вошли на пароход, и Устенька, заалевшись, подала Галактиону букет из живых цветов!
Наконец, слава Богу, вошли почти в город. Вот
подходим к пристани, к доку, видим уже трубу нашей шкуны; китайские ялики снуют взад и вперед. В куче судов видны клиппера, поодаль стоит, закрытый излучиной, маленький, двадцатишестипушечный английский фрегат «Spartan», еще далее французские и английские пароходы. На зданиях развеваются флаги европейских наций, обозначая консульские дома.
Вы
подходите к пристани — особенный запах каменного угля, навоза, сырости и говядины поражает вас; тысячи разнородных предметов — дрова, мясо, туры, мука, железо и т. п. — кучей лежат около пристани; солдаты разных полков, с мешками и ружьями, без мешков и без ружей, толпятся тут, курят, бранятся, перетаскивают тяжести на пароход, который, дымясь, стоит около помоста; вольные ялики, наполненные всякого рода народом — солдатами, моряками, купцами, женщинами — причаливают и отчаливают от пристани.
Подъехал на извозчике Пыпин, один из редакторов „Вестника Европы“, двоюродный брат Чернышевского и сотрудник Добролюбова по „Современнику“. Студенты кинулись к нему, стали просить переговорить с полицией. Пыпин
подошел к приставу и после короткого разговора направился к своему извозчику.
Неточные совпадения
Чем ближе
подходили к месту, тем пуще
приставал народ, и сошлось наконец нас чуть не два ста человек, все спешивших лобызать святые и целокупные мощи великих обоих чудотворцев Аникия и Григория.
Здесь также нет
пристани, как и на Мадере, шлюпка не
подходит к берегу, а остается на песчаной мели, шагов за пятнадцать до сухого места.
Мы все ближе и ближе
подходили к городу: везде, на высотах, и по берегу, и на лодках, тьмы людей. Вот наконец и голландская фактория. Несколько голландцев сидят на балконе. Мне показалось, что один из них поклонился нам, когда мы поравнялись с ними. Но вот наши передние шлюпки
пристали, а адмиральский катер, в котором был и я, держался на веслах, ожидая, пока там все установится.
Однажды наши, приехав с берега, рассказывали, что на
пристани к ним
подошел старик и чисто, по-русски, сказал: «Здравия желаю, ваше благородие».
Судебный
пристав, румяный, красивый человек, в великолепном мундире, с бумажкой в руке
подошел к Фанарину с вопросом, по какому он делу, и, узнав, что по делу Масловой, записал что-то и отошел. В это время дверь шкапа отворилась, и оттуда вышел патриархального вида старичок, но уже не в пиджаке, а в обшитом галунами с блестящими бляхами на груди наряде, делавшем его похожим на птицу.