Неточные совпадения
Галактиону делалось
обидно, что ему не с кем даже посоветоваться. Жена ничего не понимает, отец
будет против, Емельян согласится со всем, Симон молод, — делай, как знаешь.
Ему
было как-то особенно больно и
обидно.
— А между тем
обидно, Тарас Семеныч. Поставьте себя на мое место. Ведь еврей такой же человек. Среди евреев
есть и дураки и хорошие люди. Одним словом, предрассудок. А что верно, так это то, что мы люди рабочие и из ничего создаем капиталы. Опять-таки: никто не мешает работать другим. А если вы не хотите брать богатства, которое лежит вот тут, под носом… Упорно не хотите. И средства
есть и энергия, а только не хотите.
— Э, деньги одинаковы! Только бы нажить. Ведь много ли мне нужно, Галактион Михеич? Я да жена — и все тут. А без дела
обидно сидеть, потому как чувствую призвание. А деньги
будут, можно и на церковь пожертвовать и слепую богадельню устроить, мало ли что!
—
Обидно оно, Галактион Михеич. Ведь не чужой человек приехал. Анфуса-то Гавриловна
была рада, а он чуть в шею не вытолкал. Конечно, я — деревенский человек, а все-таки…
— Уж так бы это
было хорошо, Илья Фирсыч! Другого такого змея и не найти, кажется. Он да еще Галактион Колобов — два сапога пара. Немцы там, жиды да поляки — наплевать, — сегодня здесь насосались и отстали, а эти-то свои и никуда не уйдут. Всю округу корчат, как черти мокрою веревкой. Что дальше, то хуже. Вопль от них идет. Так и режут по живому мясу. Что у нас только делается, Илья Фирсыч! И что
обидно: все по закону, — комар носу не подточит.
— И
будешь возить по чужим дворам, когда дома угарно. Небойсь стыдно перед детьми свое зверство показывать… Вот так-то, Галактион Михеич! А ведь они, дети-то, и совсем большие вырастут. Вырасти-то вырастут, а к отцу путь-дорога заказана. Ах, нехорошо!.. Жену не жалел, так хоть детей бы пожалел. Я тебе по-стариковски говорю… И
обидно мне на тебя и жаль. А как жалеть, когда сам человек себя не жалеет?
Кто угодно выскажи ему то же самое, что говорила Устенька, не
было бы так
обидно, а тут удар
был нанесен такою чистою и хорошею рукой.
— Я? Я человек вежливый и давно уступил совершенство другим. По-моему, даже
обидно быть совершенным в обществе людей с недостатками… А впрочем, каждый глуп как раз настолько, насколько это нужно.
Если б Левин мог понять, как он понимал, почему подходить к кассе на железной дороге нельзя иначе, как становясь в ряд, ему бы не
было обидно и досадно; но в препятствиях, которые он встречал по делу, никто не мог объяснить ему, для чего они существуют.
— Никогда, никогда не смеялась я над вами! — воскликнула она проникнутым голосом и как бы с величайшим состраданием, изобразившимся на лице ее. — Если я пришла, то я из всех сил старалась сделать это так, чтоб вам ни за что не
было обидно, — прибавила она вдруг. — Я пришла сюда, чтоб сказать вам, что я почти вас люблю… Простите, я, может, не так сказала, — прибавила она торопливо.
При всей дикости этого случая Рахметов был совершенно прав: и в том, что начал так, потому что ведь он прежде хорошо узнал обо мне и только тогда уже начал дело, и в том, что так кончил разговор; я действительно говорил ему не то, что думал, и он, действительно, имел право назвать меня лжецом, и это нисколько не могло
быть обидно, даже щекотливо для меня «в настоящем случае», по его выражению, потому что такой был случай, и он, действительно, мог сохранять ко мне прежнее доверие и, пожалуй, уважение.
Неточные совпадения
У столбика дорожного // Знакомый голос слышится, // Подходят наши странники // И видят: Веретенников // (Что башмачки козловые // Вавиле подарил) // Беседует с крестьянами. // Крестьяне открываются // Миляге по душе: // Похвалит Павел песенку — // Пять раз
споют, записывай! // Понравится пословица — // Пословицу пиши! // Позаписав достаточно, // Сказал им Веретенников: // «Умны крестьяне русские, // Одно нехорошо, // Что
пьют до одурения, // Во рвы, в канавы валятся — //
Обидно поглядеть!»
Как ни низко он ценил способность понимания искусства Голенищевым, как ни ничтожно
было то справедливое замечание о верности выражения лица Пилата как чиновника, как ни
обидно могло бы ему показаться высказывание первого такого ничтожного замечания, тогда как не говорилось о важнейших, Михайлов
был в восхищении от этого замечания.
Левину
было так
обидно, что он с досадой сказал:
При этом
было сказано как-то даже несколько
обидно насчет тоненького мужчины: что он больше ничего, как что-то вроде зубочистки, а не человек.
— Жалостно и
обидно смотреть. Я видела по его лицу, что он груб и сердит. Я с радостью убежала бы, но, честное слово, сил не
было от стыда. И он стал говорить: «Мне, милая, это больше невыгодно. Теперь в моде заграничный товар, все лавки полны им, а эти изделия не берут». Так он сказал. Он говорил еще много чего, но я все перепутала и забыла. Должно
быть, он сжалился надо мною, так как посоветовал сходить в «Детский базар» и «Аладдинову лампу».