Файл №13. Мальчик-зомби

Джей Скотт Сэвидж, 2013

На носу Хеллоуин, и Ник с друзьями уже предвкушают, как поразят всю округу своими суперстрашными костюмами. Но мальчика ждет разочарование: вместо веселого вечера с ребятами он вынужден лететь на похороны тетушки, которую ни разу в жизни даже не видел! Тоска… Только тетя Ленор оказывается вовсе не обычной скучной старушенцией. Похоже, при жизни она была… Жрицей вуду! И в ее мрачном доме Ника ждет кое-что поужаснее Хеллоуинских страшилок… В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава 7. В которой тебе может понадобиться французский словарь

— Тетя Ленор не была жрицей вуду. — Глядя в зеркало, мама Ника пригладила волосы и поправила сережку.

Было утро тридцать первого октября, день похорон. Все невероятные открытия Ника пришлись на вчерашний вечер.

— Мам, — возразил Ник, пытаясь встретиться с ней взглядом в отражении, — ты же видела, что хранится в той комнате. Неужели ты не веришь собственным глазам?

Родители заперли подвал на ключ и строго-настрого запретили ему туда ходить. Было ясно, что увиденное их напугало. Почему же тогда они не хотели признавать единственный логичный вывод из всего этого?

Мама обернулась и одарила Ника взглядом, не терпевшим возражений:

— У твоего отца есть целая комната, забитая двигателями и разными запчастями авиамоделей. Но это не делает его гениальным инженером, не правда ли?

— Вот сейчас было обидно, — отозвался папа с другого конца комнаты, предпринимая уже четвертую безуспешную попытку завязать галстук.

— Тут другое дело, — сказал Ник, поражаясь тому, как упорно мать отрицает очевидные факты. — Модельками увлекаются многие. Но кто станет хранить у себя в подвале гвозди для гроба и змеиный яд? Для чего, кроме вуду, ей могло все это понадобиться?

Мама испепелила его взглядом, и Ник понял, что переступил черту.

— Понятия не имею, что тетя Ленор делала со… всем этим. И, честно говоря, мне все равно. Ее увлечения — ее личное дело. О мертвых либо хорошо, либо никак. Иди лучше одевайся. Если мы не выйдем через двадцать минут, опоздаем на похороны.

— Вас не волнует даже, что она пыталась кого-то убить? — Ник обернулся за помощью к отцу, но тот, кажется, намеренно не стал встречаться с ним взглядом и лишь развязал галстук и снова попытался его завязать.

— Ладно! — сердито выдохнул Ник, направляясь к себе в комнату.

Родители могли сколько угодно закрывать глаза на правду, но он ни капли не сомневался в том, кем была тетя Ленор. И подозревал, что мама с папой это тоже понимали.

Она была жрицей вуду. Все сходилось. И не такой, которая помогает людям всякими приворотами и эликсирами. А такой, которая насылает на людей проклятия. И пытается сжить их со свету.

Вдруг на ее похороны придут и другие жрицы? Ник не был уверен, пугала его эта идея или вдохновляла. Было бы очень круто встретить кого-то, кто на самом деле практикует вуду. Но если у двоюродной бабки были враги, то им вполне могла прийтись по душе идея проклясть ее родственников. И как насчет армии нежити, о которой она писала в дневнике? Она реально существует или у бабули просто поехала крыша?

Ник пожалел, что ему не дали как следует порыться на полках в подвале. Возможно, он бы нашел себе гри-гри — амулет, который защитил бы его от темных сил.

Зная, как на это отреагируют родители, Ник не заикался о вуду всю дорогу до кладбища. Он старался думать о том, в каком восторге будут Картер и Анджело, когда узнают, что среди родственников Ника отыскалась самая настоящая жрица вуду. Но даже это не позволяло ему забыть, что сегодня был не только день похорон тети Ленор, но и Хеллоуин. Первый на его памяти, когда он не сможет пойти выпрашивать сладости с друзьями.

Словно прочитав его мысли, мама посмтрела на него через зеркало заднего вида:

— Знаешь, никто ведь не запрещает тебе пойти за сладостями к местным. Уверена, мы сможем найти какой-нибудь уютный район с кучей ребятишек, — главное, чтобы там не было аллигаторов.

Ник покачал головой:

— Спасибо, обойдусь. Без моих друзей будет совсем не то. Да и костюм зомби я с собой не взял.

— Не проблема, — отозвался папа. — В доме тети Ленор полно старых простыней. — Он поклацал пальцами, изображая ножницы. — Вырежем дырку для рта. Еще две для глаз. Вуаля — привидение готово.

— Боже, какой отстой, — простонал Ник. — Лучше сразу купите мне костюм Барби и привяжите к ближайшему столбу, чтобы проходящие мимо ребята могли кидать в меня камнями.

Папа зловеще ухмыльнулся:

— Это тоже можно устроить.

Похороны проходили на кладбище при маленькой часовенке. С удивлением Ник насчитал по меньшей мере сотню людей, толпившихся вокруг гроба. Неужели они все знали тетю Ленор? А сколько из них знали ее тайну? Большинство пришедших были одеты в черное или темно-синее, но едва Ник с родителями появился на кладбище, как к ним подошел невероятно тучный мужчина, облаченный в ярко-желтый костюм.

— Вы, должно быть, племянник Ленор? — спросил он, обнимая отца так, что у того кости затрещали. — Я вам вот что скажу: это лицо я узнаю где угодно.

Ник с трудом разбирал некоторые слова: толстяк говорил со странным акцентом вроде французского — странно расставлял ударения, тянул гласные и немного картавил.

— Да, я Дэниел Брейтвэйт, — просипел папа, пытаясь вывернуться из медвежьей хватки толстяка.

— А то! Похож на тетку как две капли воды! — Отпустив, наконец, отца Ника, мужчина сгреб в объятия его мать, полностью оторвав ее от земли.

— Кто вы? — пропищала мама, чье лицо мгновенно начало краснеть от нехватки воздуха.

— Феликс Мутон, — ответил толстяк, возвращая ее на землю. — Я entrepreneur des pompes funèbres вашей тетушки. Похоронных дел мастер, гробовщик.

— Я не… То есть мы не… Гробовщик? — Мама отступила на пару шагов назад.

Судя по ее виду, она не могла решить, что пугает ее больше — аллигаторы или этот громадный желтый человек-скала. Ник знал, что гробовщик отвечает за организацию похорон. Но этот мужчина был совсем не похож на типичного работника похоронного бюро.

— А еще пастор и риелтор, — добавил тот. — Но все зовут меня просто Мазу. Это я оставил вам ключ. Как вам дом?

Ник открыл было рот — если этот человек бывал в доме тети Ленор, то должен был видеть все ее вуду-штучки, — но мать грозно на него зыркнула.

— А что это за гарсон? — поинтересовался Мазу, сжимая его руку своими мясистыми пальцами.

— Я вовсе не официант, — ответил Ник.

Мужчина раскатисто расхохотался:

— Ну что ты. По-французски «гарсон» — это просто «мальчик».

— Мы рады знакомству, пастор Мутон, — сказал папа, наконец вернувший себе часть самообладания. — А дом довольно… необычен.

— Прошу, зовите меня Мазу. — Мужчина взглянул на Ника и подмигнул ему: — Дом полон сюрпризов. — Затем он снова обернулся к отцу Ника и спросил: — Вы все же не надумали остаться здесь? Имение долгие годы принадлежало семье Брейтвэйтов, было бы жалко продавать его чужим людям.

Мама уверенно покачала головой:

— Дом чудесный. А некоторые предметы мебели просто изумительны. Но вся наша жизнь — в Калифорнии. Мы уже завтра утром летим домой.

Мужчина вздохнул, кустистые брови нависли над его глазами, словно два сердитых черных таракана:

— Ну что ж, попытаться стоило.

Мазу раскрыл свой желтый зонтик, чтобы солнце не слепило глаза, и начал прощальную церемонию. Ник разглядывал собравшихся, гадая, можно ли на глаз определить, кто из присутствующих практикует вуду. Или кого недавно прокляли. Но явных следов проклятия ни на ком не наблюдалось, если не считать мужчину, у которого на щеке росла очень крупная и волосатая родинка. Всего один человек, помимо Мазу, обратил на Ника внимание — женщина с длинными седыми волосами и озлобленным выражением на худом лице. Она несколько раз оборачивалась через плечо и хмуро глядела в его сторону. Но Ник не был уверен, кому предназначался этот взгляд, — ему или мужчине с родинкой.

Старушка в шляпе в цветами наклонилась к сидевшей рядом женщине и прошептала:

— Не понимаю, почему ее хоронят здесь. Это кладбище — для порядочных людей. А всем прекрасно известно, что Ленор была одной из этих.

Они обе синхронно повернули головы влево. Ник проследил за их взглядом. Они смотрели на ту самую женщину, которая все похороны хмуро на него косилась. Та грозно зыркнула на старушек в ответ, и те поспешно отвели глаза.

«Одной из этих» — сказала та старушенция. Ник, кажется, понимал, что она имела в виду. Им было не по душе, что на этом кладбище погребают жрицу вуду. Может, для колдунов существовало какое-то отдельное кладбище? Если так, то почему тетю Ленор не похоронили там? И если они действительно говорили о жрицах вуду, выходит, что женщина, на которую они посмотрели, — та, что наблюдала за Ником, — тоже…

Ник отважился покоситься влево и увидел, что женщина снова пристально смотрит на него — сузив глаза и плотно сжав губы. На него глядела жрица вуду, которая явно была чем-то недовольна. Мальчик с трудом сглотнул и постарался слиться с толпой. Минуты тянулись как вечность, Ник старался концентрироваться на речи Мазу, но его мысли упорно возвращались к этой седой женщине. Может, она вовсе никакая и не жрица. Может, она клиентка, которой попалось бракованное приворотное зелье, вот она и ходит вечно угрюмая. Хотя даже самое сильное зелье в мире не смогло бы заставить мужчину полюбить кого-то с таким лицом, подумал Ник. А может, ее как раз и прокляли? И она была очень красива, пока тетя Ленор не подмешала ей в еду какой-то особый порошок?

Ник стоял рядом с родителями, пока гроб опускали в могилу. Люди по очереди подходили к ним и говорили, как сильно любили Ленор. Ник попытался высмотреть в толпе ту седую женщину, но она, кажется, ушла. Он испытал колоссальное облегчение.

Когда похороны закончились, на улицу вынесли длинные столы и заставили их разной едой и сладостями. На какое-то время Ник напрочь забыл про вуду и армии нежити и принялся с энтузиазмом набивать рот всем, что попадалось ему на глаза. Куски горячего, сочного окорока, початки свежей вареной кукурузы, сэндвичи с тушеной свининой, от которых текли слюнки, креветки длиннее, чем его пальцы, и десерты…

Он как раз доедал кусок клубничного пирога с ревенем, украшенный большим шариком домашнего ванильного мороженного, — раздумывая, влезет в него еще черничный крамбл или же его стошнит, — когда чья-то рука ухватила его за локоть:

— Привет, дружочек. — Ник поднял взгляд: над ним возвышался Мазу. — Ну что, все попробовал?

Ник хотел быстро проглотить последний кусочек, а затем ответить, но в итоге поперхнулся.

Мазу всего раз крепко хлопнул его по спине, и пирог мгновенно вылетел у Ника из горла.

— Понравилась церемония? — поинтересовался пастор, когда Ник перестал кашлять.

— Э-э-э, да, — Ник огляделся в поисках родителей, но тех нигде не было видно.

— Твоя двоюродная бабушка была особенным человеком, — сказал Мазу.

Ник облизал губы и молча кивнул. Почему-то ему было не по себе от этого мужчины.

— Ты очень на нее похож, — продолжил тот. — Может, у вас вообще много общего?

— Мне нужно идти, — Ник с усилием прочистил горло. — Родители велели мне всегда находиться у них на виду.

Он попытался осторожно вильнуть в сторону, но мужчина держал его за локоть и не спешил отпускать. А что, если именно его прокляла тетя Ленор? И он хочет отомстить?

— Ты осматривал дом, — сказал Мазу. Утверждение, а не вопрос. — Наверняка у тебя появились вопросы по поводу увиденного.

Ник в панике огляделся по сторонам. Благо его отец как раз вышел из часовни с двумя стульями в руках.

— Пап! — крикнул Ник.

Пастор сузил глаза и прошипел:

— Совы — кладезь мудрости.

— Эй, Ник, — позвал папа, подходя к ним. — Помоги-ка мне с этими стульями, а то я уже выдохся.

Мазу вскинул свой зонтик, и острый серебряный наконечник блеснул на солнце. Держа зонт наподобие меча, пастор сделал выпад — вперед и вниз.

— Нет! — ахнул Ник, уверенный, что мужчина в желтом костюме собирается убить его отца.

Но, когда Мазу снова поднял зонтик, оказалось, что он всего лишь наколол на него сложенный лист бумаги.

— Не потерплю мусора на территории моей часовни, — Мазу поднес наконечник зонта к Нику: — Будь добр, выбрось это в урну, гарсон.

— Хорошо, — Ник снял бумажку с зонтика и побежал к мусорному баку.

Он уже занес над ним руку, но внезапный порыв ветра вдруг развернул листок. Внутри обнаружилась лишь одна строчка, написанная от руки. Ник перевернул бумажку так, чтобы можно было прочитать:

Доверяй лишь кошке.