Неточные совпадения
— Весело, браковка… — отвечал дурачок и, протянув руку
с деревянною коробкой, прибавил: —
Часы купи… днем и ночью ходят…
Овсянников дремал за стаканом пунша, когда Нюрочка подбежала к нему, и
с удивлением посмотрел на нее. Слово «
часы» сразу подняло его на ноги. Он достал их из кармана жилета, вытер платком и начал объяснять необыкновенные достоинства.
— Анкерные-с…
с парашютом… — повторял он, показывая Нюрочке внутреннее устройство
часов.
У закостеневшего на заводской работе Овсянникова была всего единственная слабость, именно эти золотые
часы. Если кто хотел найти доступ в его канцелярское сердце, стоило только завести речь об его
часах и
с большею или меньшею ловкостью похвалить их. Эту слабость многие знали и пользовались ею самым бессовестным образом. На именинах, когда Овсянников выпивал лишнюю рюмку, он бросал их за окно, чтобы доказать прочность. То же самое проделал он и теперь, и Нюрочка хохотала до слез, как сумасшедшая.
— А как же, например, моя-то домна останется? — накинулся Никитич
с азартом, — для него вдруг сделалось все совершенно ясно. — Ну, как ее оставить хоть на
час?.. Сейчас козла посадишь — и конец!
Когда дело дошло до плетей, Окулко
с ножом бросился на Палача и зарезал бы его, да спасли старика большие старинные серебряные
часы луковицей: нож изгадал по
часам, и Палач остался жив.
Домик, в котором жил Палач, точно замер до следующего утра. Расставленные в опасных пунктах сторожа не пропускали туда ни одной души. Так прошел целый день и вся ночь, а утром крепкий старик ни свет ни заря отправился в шахту. Караул был немедленно снят. Анисья знала все привычки Луки Назарыча, и в восемь
часов утра уже был готов завтрак, Лука Назарыч смотрел довольным и даже милостиво пошутил
с Анисьей.
Когда Петр Елисеич пришел в девять
часов утра посмотреть фабрику, привычная работа кипела ключом. Ястребок встретил его в доменном корпусе и провел по остальным. В кричном уже шла работа, в кузнице, в слесарной, а в других только еще шуровали печи, смазывали машины, чинили и поправляли. Под ногами уже хрустела фабричная «треска», то есть крупинки шлака и осыпавшееся
с криц и полос железо — сор.
А Таисья в это время старалась незаметно выпроводить своих учеников, чтобы самой в сумерки сбегать к Гущиным, пока брательники не пришли
с фабрики, — в семь
часов отбивает Слепень поденщину, а к этому времени надо увернуться.
Побалагурив
с четверть
часа и выспросив, кто выехал нынче в курень, — больше робили самосадские да ключевляне из Кержацкого конца, а мочеган не было ни одной души, — Кирилл вышел из избы.
Старая Мавра опять осталась
с глазу на глаз
с своею непокрытою бедностью, Наташка попрежнему в четыре
часа утра уходила на фабрику, в одиннадцать прибегала пообедать, а в двенадцать опять уходила, чтобы вернуться только к семи, когда коморник Слепень отдавал шабаш.
На фабрике работа шла своим чередом. Попрежнему дымились трубы, попрежнему доменная печь выкидывала по ночам огненные снопы и тучи искр, по-прежнему на плотине в караулке сидел старый коморник Слепень и отдавал
часы. Впрочем, он теперь не звонил в свой колокол на поденщину или
с поденщины, а за него четыре раза в день гудел свисток паровой машины.
Девочку возмущало, что отец вернулся
с фабрики к семи
часам, как обыкновенно, не торопясь напился чаю и только потом велел закладывать лошадей.
До десяти
часов прошла целая вечность, и Нюрочка уселась в экипаж совсем истомленная,
с недовольным личиком.
Непуганная птица подпускала близко, и Аглаида по целым
часам любовалась, как старые польшошки ходили
с гнездом по ягодам.
— Я?.. Как мне не плакать, ежели у меня смертный
час приближается?.. Скоро помру. Сердце чует… А потом-то што будет? У вас, у баб, всего один грех, да и
с тем вы не подсобились, а у нашего брата мужика грехов-то тьма… Вот ты пожалела меня и подошла, а я што думаю о тебе сейчас?.. Помру скоро, Аглаида, а зверь-то останется… Может, я видеть не могу тебя!..
— Да ведь мне-то обидно: лежал я здесь и о смертном
часе сокрушался, а ты подошла — у меня все нутро точно перевернулось… Какой же я после этого человек есть, что душа у меня коромыслом? И весь-то грех в мир идет единственно через вас, баб, значит… Как оно зачалось, так, видно, и кончится. Адам начал, а антихрист кончит. Правильно я говорю?.. И
с этакою-то нечистою душой должен я скоро предстать туда, где и ангелы не смеют взирати… Этакая нечисть, погань, скверность, — вот што я такое!
Работал старик, как машина,
с аккуратностью хорошей работы старинных
часов: в известный
час он уже будет там, где ему следует быть, хоть камни
с неба вались.
Багаж главного управляющего заключался всего в одном чемоданчике, что уже окончательно сконфузило Аристашку. Верный слуга настолько растерялся, что даже забыл предупредить конторских служителей о налетевшей грозе, и сам чуть не проспал назначенные шесть
часов. Когда он подал самовар прямо в кабинет, Голиковский вынул из кармана дешевенькие серебряные
часы с копеечною стальною цепочкой и, показывая их Аристашке, заметил...
В семь
часов новый управляющий уже был в заводской конторе. Служащих, конечно, налицо не оказалось, и он немедленно потребовал бухгалтера,
с которым без дальних разговоров и приступил к делам.
Беседа затянулась на несколько
часов, причем Голиковский засыпал нового друга вопросами. Петра Елисеича неприятно удивило то, что новый управляющий главное внимание обращал больше всего на формальную сторону дела, в частности — на канцелярские тонкости. Мимоходом он дал понять, что это уже не первый случай, когда ему приходится отваживаться
с обессиленным заводом, как доктору
с больным.
Нюрочка несколько раз была свидетельницей этих бесед и могла только удивляться терпению священника, который по целым
часам толковал
с этими человеческими обносками и лохмотьями.
Наконец, старик не вытерпел. Однажды утром он оделся
с особенною тщательностью, точно в христовскую заутреню: надел крахмальную манишку, пестрый бархатный жилет, старомодный сюртук синего аглицкого сукна и дареные часы-луковицу. Торжественно вышел он из дома и направился прямо в господский дом, в котором не бывал со времени своего изгнания. Голиковского он видел раза два только издали. Аристашка остолбенел, когда в переднюю вошел сам Лука Назарыч.
Он по привычке аккуратно поднимался в пять
часов и отправлялся
с деловым видам по знакомой дороге на фабрику.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные
часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Осип. Да так. Бог
с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что
с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен
час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый
час дожидаемся, а все ты
с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все.
— Не то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже
с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе //
Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
Милон(
с нетерпением). И ты не изъявила ей тот же
час совершенного презрения?..