Неточные совпадения
Положение Татьяны в семье
было очень тяжелое. Это
было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил
жену, Макар вообще безобразничал, но где дело касалось
жены — вся семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили в этом случае старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Пока семья крепла и разрасталась, Татьяна
была необходима для работы, — баба «воротила весь дом», — но когда остальные дети подросли и в дом взяли третью сноху, Агафью,
жену четвертого сына, Фрола, честь Татьяне сразу отошла.
Когда родился первый ребенок, Илюшка, Рачитель избил
жену поленом до полусмерти: это
было отродье Окулка. Если Дунька не наложила на себя рук, то благодаря именно этому ребенку, к которому она привязалась с болезненною нежностью, — она все перенесла для своего любимого детища, все износила и все умела забыть. Много лет прошло, и только сегодняшний случай поднял наверх старую беду. Вот о чем плакала Рачителиха, проводив своего Илюшку на Самосадку.
Мать он любил и уважал всегда, но эта ненависть старухи к его жене-басурманке ставила между ними непреодолимую преграду, — нужно
было несчастной умереть, чтобы старуха успокоилась.
Егор с
женой продолжали стоять, потому что при матери садиться не смели, хотя Егор
был и старше Мосея.
Если бы не круглая бедность,
быть бы Наташке замужем за хорошим мужиком, а теперь женихи ее обегали, потому что всякому лестно вывести
жену из достаточной семьи, а тут вместо приданого два голодных рта — Мавра да Тараско.
— Я тебе говорю: лучше
будет… Неровен час, родимый мой, кабы не попритчилось чего, а дома-то оно спокойнее. Да и
жена тебя дожидается… Славная она баба, а ты вот пируешь. Поезжай, говорю…
— Это на фабрике, милушка… Да и брательникам сейчас не до тебя:
жен своих увечат. Совсем озверели… И меня Спирька-то в шею чуть не вытолкал! Вот управятся с бабами, тогда тебя бросятся искать по заводу и в первую голову ко мне налетят… Ну, да у меня с ними еще свой разговор
будет. Не бойся, Грунюшка… Видывали и не такую страсть!
Хитрый Коваль пользовался случаем и каждый вечер «полз до шинка», чтобы
выпить трохи горилки и «погвалтувати» с добрыми людьми. Одна сноха Лукерья ходила с надутым лицом и сердитовала на стариков. Ее туляцкая семья собиралась уходить в орду, и бедную бабу тянуло за ними. Лукерья выплакивала свое горе где-нибудь в уголке, скрываясь от всех. Добродушному Терешке-казаку теперь особенно доставалось от тулянки-жены, и он спасался от нее тоже в шинок, где гарцевал батько Дорох.
«Не женится он на простой девке, — соображала с грустью Наташка, — возьмет себе
жену из служительского дому…» А может
быть, и не такой, как другие.
— В самом деле, отличная бы штука
была! — согласился Груздев с
женой. — Дом отличный… Живи себе.
— А касаемо, то
есть, мужних
жен… Конечно, вашескородие, она по своей бабьей глупости только напрасно вас беспокоила, а потом привыкнет. Один закон, Петр Елисеич, ежели, например, баба… Пусть она собирается.
Парасковья Ивановна
была почтенная старушка раскольничьего склада, очень строгая и домовитая. Детей у них не
было, и старики жили как-то особенно дружно, точно сироты, что иногда бывает с бездетными парами. Высокая и плотная, Парасковья Ивановна сохранилась не по годам и держалась в сторонке от
жен других заводских служащих. Она
была из богатой купеческой семьи с Мурмоса и крепко держалась своей старой веры.
Вон и Татьяна выправилась, даже не узнал
было по первоначалу, а солдат со своею солдаткой тоже как следует
быть мужу с
женой.
Никаких разговоров по первоначалу не
было, как не
было их потом, когда на другой день приехал с пожара Макар. Старик отмалчивался, а сыновья не спрашивали. Зато Домнушка в первую же ночь через Агафью вызнала всю подноготную: совсем «выворотились» из орды, а по осени выедет и большак Федор с
женой. Неловко
было выезжать всем зараз, тоже совестно супротив других, которым не на что
было пошевельнуться: уехали вместе, а назад повернули первыми Горбатые.
— А кто же меня заменит? — смеялся старый Коваль над
женой Ганной. — Терешка за себя робит… Ну, я возьму зятя в дом —
будет мне спину гнуть.
Увянет лепота женская, отлетит мужское желание и «тако возжелают седьм
жен единова мужа», но в это время «изомрут младенцы в лонех матернех» и некому
будет хоронить мертвых.
И на том свете не
будет ни мужей, ни
жен, а
будут только братья и сестры.
В писании сказано: имущие
жены в последнее время
будут яко неимущие; значит,
жена грех, а про сестру ничего в писании не сказано.
Пожил там с неделю, вызнал и сейчас к
жене Спиридона вечерком прихожу: «Я и
есть твой самый муж Спиридон».
Страха во мне не
было, а одна дерзость: мало своих-то баб, — нет, да дай обесчещу у всех на глазах честную мужнюю
жену.
В комнате, даже слишком небольшой, было человек семь, а с дамами человек десять. Дергачеву было двадцать пять лет, и он был женат. У
жены была сестра и еще родственница; они тоже жили у Дергачева. Комната была меблирована кое-как, впрочем достаточно, и даже было чисто. На стене висел литографированный портрет, но очень дешевый, а в углу образ без ризы, но с горевшей лампадкой. Дергачев подошел ко мне, пожал руку и попросил садиться.
Неточные совпадения
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как
жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Здесь
есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только этот Добчинский куда-нибудь выйдет из дому, то он там уж и сидит у
жены его, я присягнуть готов…
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у него
жена три недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик,
будет так же, как и отец, содержать трактир.
Не видеться ни с
женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно: // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, // В домишки не ворочаться, // Не видеться ни с
женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно, // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?