С самого начала болезни, с того времени, как Иван Ильич в первый раз
поехал к доктору, его жизнь разделилась на два противоположные настроения, сменявшие одно другое: то было отчаяние и ожидание непонятной и ужасной смерти, то была надежда и исполненное интереса наблюдение за деятельностью своего тела. То перед глазами была одна почка или кишка, которая на время отклонилась от исполнения своих обязанностей, то была одна непонятная ужасная смерть, от которой ничем нельзя избавиться.
Словом, когда распутица прекратилась, никто из крестьян не хотел
ехать к доктору, а все продолжали обращаться к Инне.
— Так вы думаете, что может быть благополучно? Господи, помилуй и помоги! — проговорил Левин, увидав свою выезжавшую из ворот лошадь. Вскочив в сани рядом с Кузьмой, он велел
ехать к доктору.
Неточные совпадения
Еще в феврале он получил письмо от Марьи Николаевны о том, что здоровье брата Николая становится хуже, но что он не хочет лечиться, и вследствие этого письма Левин ездил в Москву
к брату и успел уговорить его посоветоваться с
доктором и
ехать на воды за границу.
И
доктор пред княгиней, как пред исключительно умною женщиной, научно определил положение княжны и заключил наставлением о том, как пить те воды, которые были не нужны. На вопрос,
ехать ли за границу,
доктор углубился в размышления, как бы разрешая трудный вопрос. Решение наконец было изложено:
ехать и не верить шарлатанам, а во всем обращаться
к нему.
Узнав, что
доктор еще не вставал, Левин из разных планов, представлявшихся ему, остановился на следующем: Кузьме
ехать с запиской
к другому
доктору, а самому
ехать в аптеку за опиумом, а если, когда он вернется,
доктор еще не встанет, то, подкупив лакея или насильно, если тот не согласится, будить
доктора во что бы то ни стало.
— Ну, и поезжайте, — разрешил
доктор. — А Лиза
поехала к губернатору. Упряма, как… коза. Как верблюд… да!
Доктор старался не смотреть на Нила Андреича, а если смотрел, то так же, как и лакеи, «любопытно». Он торопился, и когда Тычков предложил ему позавтракать, он сказал, что зван на «фриштик»
к Бережковой, у которой будет и его превосходительство, и все, и что он видел, как архиерей прямо из собора уже
поехал к ней, и потому спешит… И уехал, прописав Нилу Андреичу диету и покой.