Неточные совпадения
Бахаревский дом стоял
в конце Нагорной улицы.
Разговор за обедом происходил так же степенно и истово, как всегда, а Марья Степановна
в конце стола казалась королевой.
Это был очень смелый план, но Хиония Алексеевна не унывала, принимая во внимание то, что Привалов остановился
в рублевом номере, а также некоторые другие материалы, собранные Матрешкой с разных
концов.
Ему показалось даже, что девушка немного отодвинулась от него и как-то особенно посмотрела
в дальний
конец аллеи, где ярким пятном желтело канареечное платье приближавшейся Верочки.
Она была там и сама читала за раздвижным аналоем канон богородице;
в уголке ютились какие-то старухи
в темных платках, повязанных по-раскольничьи, то есть по спине были распушены два
конца, как это делают татарки.
— Где же помещается Павла Ивановна? — спросил Привалов, когда они подошли к покосившейся калитке; самое полотнище калитки своим свободным
концом вросло
в землю, и поэтому вход во двор был всегда открыт.
Но и этот, несомненно, очень ловкий modus vivendi [образ жизни (фр.).] мог иметь свой естественный и скорый
конец, если бы Агриппина Филипьевна, с одной стороны, не выдала своей старшей дочери за директора узловско-моховского банка Половодова, а с другой — если бы ее первенец как раз к этому времени не сделался одним из лучших адвокатов
в Узле.
— Я не понимаю, какая цель могла быть
в таком случае у Ляховского? Nicolas говорил, что
в интересе опекунов иметь Тита Привалова налицо, иначе последует раздел наследства, и
конец опеке.
Чтобы окончательно развеселить собравшееся за чаем общество, Виктор Васильич принялся рассказывать какой-то необыкновенный анекдот про Ивана Яковлича и кончил тем, что Марья Степановна не позволила ему досказать все до
конца, потому что весь анекдот сводился на очень пикантные подробности, о которых было неудобно говорить
в присутствии девиц.
— Ах, какой хитрый… — кокетливо проговорила Половодова, хлопая по ручке кресла. — Вы хотите поймать меня и обличить
в выдумке? Нет, успокойтесь: я встретила вас
в конце Нагорной улицы, когда вы подходили к дому Бахаревых. Я, конечно, понимаю, что ваша голова была слишком занята, чтобы смотреть по сторонам.
В конце каждого месяца
в его кабинете с небольшими вариациями происходили такие сцены.
— О-о-о… — стонет Ляховский, хватаясь обеими руками за голову. — Двадцать пять рублей, двадцать пять рублей… Да ведь столько денег чиновник не получает, чи-нов-ник!.. Понял ты это? Пятнадцать рублей, десять, восемь… вот сколько получает чиновник! А ведь он благородный, у него кокарда на фуражке, он должен содержать мать-старушку… А ты что? Ну, посмотри на себя
в зеркало: мужик, и больше ничего… Надел порты да пояс — и дело с
концом… Двадцать пять рублей… О-о-о!
— Как здоровье Василья Назарыча? — невинным тоном осведомилась Хина, как опытный стратег, оставив самый сильный удар к
концу. —
В городе ходят слухи, что его здоровье…
В дальнем
конце этого озера зеленела группа лесистых островков, а ближе, на выступившем крутом мыске, весело рассыпались сотни бревенчатых изб и ярко белела каменная заводская церковь.
Скоро выплыло еще более казусное дело о башкирских землях, замежеванных
в дачу Шатровских заводов еще
в конце прошлого столетия.
Они вошли
в совсем пустую комнату с старинной мебелью, обитой красным выцветшим бархатом. Одна лампа с матовым шаром едва освещала ее, оставляя
в тени углы и открытую дверь
в дальнем
конце. Лоскутов усадил свою даму на небольшой круглый диванчик и не знал, что ему делать дальше. Зося сидела с опущенными глазами и тяжело дышала.
В конце письма стояла приписка, что делом о Шатровских заводах заинтересовалась одна очень влиятельная особа, которая будет иметь большое значение, когда дело пойдет
в сенат.
Мы должны вернуться назад, к
концу апреля, когда Ляховский начинал поправляться и бродил по своему кабинету при помощи костылей. Трехмесячная болезнь принесла с собой много упущений
в хозяйстве, и теперь Ляховский старался наверстать даром пропущенное время. Он рано утром поджидал Альфонса Богданыча и вперед закипал гневом по поводу разных щекотливых вопросов, которые засели
в его голове со вчерашнего дня.
Публика начала съезжаться на воды только к
концу мая. Конечно, только половину этой публики составляли настоящие больные, а другая половина ехала просто весело провести время, тем более что летом жизнь
в пыльных и душных городах не представляет ничего привлекательного.
Я говорил с вашим новым управляющим и сам просматривал конторские отчеты и сметы: все дела запущены до безобразия, и
в случае ликвидации дай бог свести
концы с
концами.
Привалов остался и побрел
в дальний
конец сцены, чтобы не встретиться с Половодовым, который торопливо бежал
в уборную вместе с Давидом. Теперь маленькая грязная и холодная уборная служила продолжением театральной сцены, и публика с такой же жадностью лезла смотреть на последнюю агонию умиравшей певицы, как давеча любовалась ее полными икрами и бесстыдными жестами.
Тит Привалов явился для Зоси новым развлечением — раз, как авантюрист, и второе, как герой узловского дня; она возила его по всему городу
в своем экипаже и без
конца готова была слушать его рассказы и анекдоты из парижской жизни, где он получил свое первоначальное воспитание, прежде чем попал к Тидеману.
Возбужденное состояние Привалова передалось ей, и она чувствовала, как холодеет вся. Несколько раз она хотела подняться с места и убежать, но какая-то сила удерживала ее, и она опять желала выслушать всю эту исповедь до
конца, хотя именно на это не имела никакого права. Зачем он рассказывал все это именно ей и зачем именно
в такой форме?
В конце зимы Василий Назарыч уехал на свои прииски, и
в бахаревском доме наступила особенно тяжелая пустота: не было Надежды Васильевны, не было Кости. Виктор Васильич притих, — вообще царило очень невеселое настроение. Процесс Виктора Васильича приближался, и Веревкин время от времени привозил каких-то свидетелей и все допрашивал Виктора Васильича. Раз, когда Веревкин хотел ехать домой, Виктор Васильич остановил его...
Раз Надежда Васильевна попала на деревенскую свадьбу и с этого деревенского «веселья» даже заболела: недаром сложились эти похоронные свадебные песни —
в них выливалась вся бабья мука мученическая, которой не было конца-краю.