Неточные совпадения
— Так ты как насчет Пронькиной вышки скажешь? — спрашивал Кишкин, когда
они от землянки
пошли к старательским работам.
Двор был крыт наглухо, и здесь царила такая чистота, какой не увидишь у православных в избах. Яша молча привязал лошадь
к столбу, оправил шубу и
пошел на крыльцо. Мыльников уже был в избе. Яша по привычке хотел перекреститься на образ в переднем углу, но Маремьяна
его оговорила...
Привязав лошадь
к столбу на дворе, Кожин
пошел с женой на крыльцо, где
их уже ждал Ганька.
—
Шел бы ты домой, Тарас, — часто уговаривал
его Ермошка, — дома-то, поди, жена тебя вот как ждет. А по пути завернул бы
к тестю чаю напиться. Богатый у тебя тестюшка.
После Пасхи Мыльников частенько стал приходить в кабак вместе с Яшей и Кишкиным.
Он требовал прямо полуштоф и распивал
его с приятелями где-нибудь в уголке. Друзья вели какие-то таинственные душевные беседы, шептались и вообще чувствовали потребность в уединении. Раз, пошатываясь, Мыльников
пошел к стойке и потребовал второй полуштоф.
Дело в том, что преступников сначала вели, привязав
к прикладу солдатского ружья, и когда
они не могли
идти — везли на тележке и здесь уже добивали окончательно.
—
Он, значит, Кишкин, на веревку привязал ее, Оксюху-то, да и волокет, как овцу… А Мина Клейменый
идет за ней да сзади ее подталкивает: «Ищи, слышь, Оксюха…» То-то идолы!.. Ну, подвели ее
к болотине, а Шишка и скомандовал: «Ползи, Оксюха!» То-то колдуны проклятые! Оксюха, известно, дура: поползла, Шишка веревку держит, а Мина заговор наговаривает… И нашла бы ведь Оксюха-то, кабы
он не захохотал. Учуяла Оксюха золотую свинью было совсем, а
он как грянет, как захохочет…
— Ну,
пошли!.. — удивлялся Мыльников. — Да я сам
пойду к Карачунскому и два раза
его выворочу наоборот… Приведу сюда Феню, вот вам и весь сказ!.. Перестань, Акинфий Назарыч… От живой жены о чужих бабах не горюют…
— Так
он тебя в дудку запятил? То-то безголовый мужичонка… Кто же баб в шахту
посылает: такого закону нет. Ну и дурак этот Тарас… Как ты
к нему-то попала? Фотьянская, видно?
— Нет, все от тебя, Степан Романыч: ты потачку дал этому змею Мыльникову. Вот
оно и
пошло… Привезут ведро водки прямо
к жилке и пьют. Тьфу… На гармонии играют, песни орут — разве это порядок?..
Марья вышла с большой неохотой, а Петр Васильич подвинулся еще ближе
к гостю, налил
ему еще наливки и завел сладкую речь о глупости Мыльникова, который «портит товар». Когда машинист понял, в какую сторону гнул свою речь тароватый хозяин, то отрицательно покачал головой. Ничего нельзя поделать. Мыльников, конечно, глуп, а все-таки никого в дудку не пускает: либо сам спускается, либо
посылает Оксю.
«Нет, брат,
к тебе-то уж я не
пойду! — думал Кишкин, припоминая свой последний неудачный поход. — Разве толкнуться
к Ермошке?.. Этому надо все рассказать, а Ермошка все переплеснет Кожину — опять нехорошо. Надо так сделать, чтобы и шито и крыто. Пожалуй, у Петра Васильича можно было бы перехватить на первый раз, да уж больно завистлив пес: над чужим счастьем задавится… Еще уцепится как клещ, и не отвяжешься от
него…»
— Ну, тогда придется
идти к Ермошке. Больше не у кого взять, — решительно заявил Кишкин. —
Его счастье — все одно, рубль на рубль барыша получит не пито — не едено.
— Вот, Оксинька, какие дела на белом свете делаются, — заключил свои рассказы Петр Васильич, хлопая молодайку по плечу. — А ежели разобрать, так ты поумнее других протчих народов себя оказала… И ловкую штуку уколола!.. Ха-ха!.. У дедушки, у Родиона Потапыча, жилку прятала?.. У родителя стянешь да
к дедушке?.. Никто и не подумает… Верно!.. Уж так-то ловко… Родитель-то и сейчас волосы на себе рвет. Ну, да
ему все равно не
пошла бы впрок и твоя жилка. Все по кабакам бы растащил…
— А Ганька на что?
Он грамотный и все разнесет по книгам… Мне уж надоело на Ястребова работать:
он на моей шкуре выезжает. Будет, насосался… А Кишкин задарма отдает сейчас Сиротку, потому как она
ему совсем не
к рукам. Понял?.. Лучше всего в аренду взять. Платить
ему двухгривенный с золотника. На оборот денег добудем, и все как по маслу
пойдет. Уж я вот как теперь все это дело знаю: наскрозь
его прошел. Вся Кедровская дача у меня как на ладонке…
Петр Васильич остался, а Матюшка
пошел к конторе.
Он шел медленно, развалистым мужицким шагом, приглядывая новые работы. Семеныч теперь у своей машины руководствует, а Марья управляется в конторе бабьим делом одна. Самое подходящее время, если бы еще старый черт не вернулся. Под новеньким навесом у самой конторы стоял новенький тарантас, в котором ездил Кишкин в город сдавать золото, рядом новенькие конюшни, новенький амбар — все с иголочки, все как только что облупленное яичко.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как
пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит
к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Анна Андреевна. Где ж, где ж
они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё за тобой. И
пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает
к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Сначала
он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и
к нему не поедет, и что
он не хочет сидеть за
него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с
ним, тотчас переменил мысли, и,
слава богу, все
пошло хорошо.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело
идет о жизни человека… (
К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, —
оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается // С охоты. Я
к нему: // «Не выдай! Будь заступником!» // — В чем дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай, барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! //
Иди домой, Федот!»