Пролетел месяц, за ним второй и третий, 17-й год отошел и полетел февраль 18-го. Я привык к своему новому положению и мало-помалу свой дальний участок стал забывать. В памяти стерлась зеленая лампа с шипящим керосином, одиночество, сугробы… Неблагодарный! Я забыл свой боевой пост, где я один без всякой поддержки
боролся с болезнями, своими силами, подобно герою Фенимора Купера выбираясь из самых диковинных положений.
Пусть это облегчение идет за счет сил больного, пусть оно навсегда расшатает его организм, пусть совершенно отучит от способности самостоятельно
бороться с болезнью — облегчение получено, и довольно.
Это, впрочем, нимало не заставляло его принимать какие-нибудь меры предосторожности, вроде, например, изменения рода жизни, а, напротив, побуждало
бороться с болезнью, настаивая на прежнем режиме.
Все счастливцы мира — сановники и богачи, или, как заключенные, вовсе лишены труда и безуспешно
борются с болезнями, происходящими от отсутствия физического труда, и еще более безуспешно со скукой, одолевающей их (я говорю: безуспешно — потому что работа только тогда радостна, когда она несомненно нужна; а им ничего не нужно), или работают ненавистную им работу, как банкиры, прокуроры, губернаторы, министры и их жены, устраивающие гостиные, посуды, наряды себе и детям.
Неточные совпадения
Базарову становилось хуже
с каждым часом;
болезнь приняла быстрый ход, что обыкновенно случается при хирургических отравах. Он еще не потерял памяти и понимал, что ему говорили; он еще
боролся. «Не хочу бредить, — шептал он, сжимая кулаки, — что за вздор!» И тут же говорил:
Как будто это было мое самое нормальное состояние, а отнюдь не
болезнь и не порча, так что, наконец, у меня и охота прошла
бороться с этой порчей.
Болезнь шла быстро, приближаясь к роковому концу. Изможденное тело обессилело в борьбе
с надвигающеюся силою смерти, и лишь живой дух
боролся до конца, временно даже оставаясь победителем. Во время этих побед — коротких промежутков — Александр Васильевич, по-видимому, поправлялся, его поднимали
с постели, сажали в большое кресло на колесах и возили по комнате.