Неточные совпадения
В этот
момент толпа на улице глухо загудела, точно по живой человеческой ниве гулкой волной прокатилась волна. «Едет!.. Едет!..» — поднялось в воздухе, и Студеная улица зашевелилась
от начала до конца, пропуская двух верховых, скакавших
к господскому дому на взмыленных лошадях во весь опор. Это и были давно ожидаемые всеми загонщики, молодые крестьянские парни в красных кумачных рубахах.
В уютной гостиной генеральского флигелька завязался настоящий деловой разговор. Нина Леонтьевна подробно и с обычным злым остроумием рассказала всю историю, как она подготовляла настоящую поездку Лаптева на Урал, чего это ей стоило и как в самый решительный
момент, когда Лаптев должен был отправиться, вся эта сложная комбинация чуть не разлетелась вдребезги
от самого пустого каприза балерины Братковской. Ей самой приходилось съездить
к этой сумасшедшей, чтобы Лаптев не остался в Петербурге.
На верху скалы завязалась безмолвная борьба. Луша чувствовала, как
к ней ближе и ближе тянулось потное, разгоряченное лицо; она напрягла последние силы, чтобы оторваться
от места и всей тяжестью тела тянулась вниз, но в этот
момент железные руки распались сами собой. Набоб, схватившись за голову, с прежним смирением занял свою старую позицию и глухо забормотал прерывавшимся шепотом...
Аннинька пользовалась этим
моментом душевного расслабления своей подруги, забиралась
к ней с ногами на кровать и принималась без конца рассказывать о своей любви, как те глупые птички, которые щебечут в саду на заре
от избытка преисполняющей их жизни.
Неточные совпадения
Наблюдая волнение Варвары, ее быстрые переходы
от радости, вызванной его ласковой улыбкой, мягким словом,
к озлобленной печали, которую он легко вызывал словом небрежным или насмешливым, Самгин все увереннее чувствовал, что в любую минуту он может взять девушку.
Моментами эта возможность опьяняла его. Он не соблазнялся, но, любуясь своей сдержанностью, все-таки спрашивал себя: «Что мешает? Лидия? Маракуев?»
— И был
момент, когда во мне что-то умерло, погибло. Какие-то надежды. Я — не знаю. Потом — презрение
к себе. Не жалость. Нет, презрение.
От этого я плакала, помнишь?
В тесной комнатке, ничем не отличавшейся
от прежней, знакомой Климу, он провел у нее часа четыре. Целовала она как будто жарче, голоднее, чем раньше, но ласки ее не могли опьянить Клима настолько, чтоб он забыл о том, что хотел узнать. И, пользуясь
моментом ее усталости, он, издали подходя
к желаемому, спросил ее о том, что никогда не интересовало его:
Крэйтона слушали, не возражая ему, Самгин думал, что это делается из вежливости
к союзнику и гостю. Англичанин настолько раздражал Самгина, что Клим Иванович, отказываясь
от своей привычки не принимать участия в спорах, уже искал наиболее удобного
момента, удобной формы для того, чтоб ‹возразить› Крэйтону.
— Большой
момент! И — честное дело, никому не мешает, ни
от кого не зависит, —
к чертям всю чепуху! Пожалуйста — выпьемте!