— О, пусто бы вам совсем было, только что сядешь, в самый аппетит, с человеком поговорить, непременно и тут отрывают и ничего в свое удовольствие сделать не дадут! — и поскорее меня барыниными юбками, которые на стене висели, закрыла и говорит: — Посиди, — а сама
пошла с девочкой, а я один за шкапами остался и вдруг слышу, князь девочку раз и два поцеловал и потетешкал на коленах и говорит...
Любочка. А вот угадайте! С Анатолием Дмитриевичем. Я
иду с девочками, а он едет, и пошел со мной. Какие мы два белых гриба нашли — знаете, под дворовыми, в канавке. Чудо! такие прелести! А Анатолий Дмитриевич ничего не видит, только один мухомор нашел. Посмотрите, какие душки! Катенька, посмотри. Машка, у тебя, дай сюда. (Берет корзинку у девочки и достает грибы.) А березовиков-то, Сашка, посмотри, сколько! А ты говорил — нету в березовой аллее! Папаша, видел?
Неточные совпадения
Только тем, что в такую неправильную семью, как Аннина, не
пошла бы хорошая, Дарья Александровна и объяснила себе то, что Анна,
с своим знанием людей, могла взять к своей
девочке такую несимпатичную, нереспектабельную Англичанку.
Проводив жену наверх, Левин
пошел на половину Долли. Дарья Александровна
с своей стороны была в этот день в большом огорчении. Она ходила по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей
девочке:
— Ани? (так звала она дочь свою Анну) Здорова. Очень поправилась. Ты хочешь видеть ее?
Пойдем, я тебе покажу ее. Ужасно много было хлопот, — начала она рассказывать, —
с нянями. У нас Итальянка была кормилицей. Хорошая, но так глупа! Мы ее хотели отправить, но
девочка так привыкла к ней, что всё еще держим.
Левин не замечал, как проходило время. Если бы спросили его, сколько времени он косил, он сказал бы, что полчаса, — а уж время подошло к обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на
девочек и мальчиков, которые
с разных сторон, чуть видные, по высокой траве и по дороге
шли к косцам, неся оттягивавшие им ручонки узелки
с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики
с квасом.
Мелко шагали мальчики и
девочки в однообразных пепельно-серых костюмах, должно быть сиротский приют,
шли почтальоны, носильщики
с вокзала, сиделки какой-то больницы, чиновники таможни, солдаты без оружия, и чем дальше двигалась толпа, тем очевиднее было, что в ее хвосте уже действовало начало, организующее стихию.
С полной очевидностью оно выявилось в отряде конной полиции.