Он
более уже не пытался облегчить своего горя, а только, сидя на снежку, горько плакал, как совсем бы казаку и не пристало, и все как будто слышал, что его Керасивна целуется.
Неточные совпадения
Вероятно, на душе у Дукача было
уже очень тяжело, когда он мог пробыть под открытым небом
более двух часов, потому что на дворе стоял настоящий ад: буря сильно бушевала, и в сплошной снежной массе, которая тряслась и веялась, невозможно было перевести дыхание.
Огорченный и непривычным образом взволнованный казак в самом деле не знал, куда ему деться, но как у него
уже сорвалось с языка про зайца, то он
более машинально, чем сознательно, очутился на гумне, куда бегали шкодливые зайцы; сел под овсяным скирдом и задумался.
Но, несмотря на голоса из темноты, огромный город все-таки вызывал впечатление пустого, онемевшего. Окна ослепли, ворота закрыты, заперты, переулки стали
более узкими и запутанными. Чутко настроенный слух ловил далекие щелчки выстрелов, хотя Самгин понимал, что они звучат только в памяти. Брякнула щеколда калитки. Самгин приостановился. Впереди его знакомый голос сказал:
Неточные совпадения
Ободренный успехом первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к изданию второго. Плоды оказались скорые, и на улицах города тем же таинственным путем явился новый и
уже более пространный закон, который гласил тако:
Мы
уже видели, что так называемые вериги его были не
более как помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались духовною любовью.
Таким образом, когда Беневоленский прибыл в Глупов, взгляд его на законодательство
уже установился, и установился именно в том смысле, который всего
более удовлетворял потребностям минуты.
Положим, что прецедент этот не представлял ничего особенно твердого; положим, что в дальнейшем своем развитии он подвергался многим случайностям
более или менее жестоким; но нельзя отрицать, что, будучи однажды введен, он
уже никогда не умирал совершенно, а время от времени даже довольно вразумительно напоминал о своем существовании.
Когда он стал спрашивать, на каком основании освободили заложников, ему сослались на какой-то регламент, в котором будто бы сказано:"Аманата сечь, а будет который
уж высечен, и такого
более суток отнюдь не держать, а выпущать домой на излечение".