Сидит человек на скамейке на Цветном бульваре и смотрит на улицу, на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и
шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и со свертком в другой…
И через несколько минут Климков, как маленькая собака, спешно
шагал по тротуару сзади человека в поношенном пальто и измятой чёрной шляпе. Человек был большой, крепкий, он шёл быстро, широко размахивал палкой и крепко стучал ею по асфальту. Из-под шляпы спускались на затылок и уши чёрные с проседью вьющиеся волосы.
Артамонов старший тряхнул головою, слова, как мухи, мешали ему думать о чём-то важном; он отошёл в сторону, стал
шагать по тротуару медленнее, пропуская мимо себя поток людей, необыкновенно чёрный в этот день, на пышном, чистом снегу. Люди шли, шли и дышали паром, точно кипящие самовары.
Неточные совпадения
— А, понимаю, вы думаете, что я в таком виде! — перебил ее мысли Разумихин, угадав их и
шагая своими огромнейшими шажищами
по тротуару, так что обе дамы едва могли за ним следовать, чего, впрочем, он не замечал.
Впереди плыла в воздухе ограбленная крышка гроба со смятыми венками, и, качаясь с боку на бок, ехали верхом полицейские. Мать шла
по тротуару, ей не было видно гроба в густой, тесно окружившей его толпе, которая незаметно выросла и заполнила собой всю широту улицы. Сзади толпы тоже возвышались серые фигуры верховых,
по бокам, держа руки на шашках,
шагала пешая полиция, и всюду мелькали знакомые матери острые глаза шпионов, внимательно щупавшие лица людей.
Чувство ожидаемого счастья так овладело моим героем, что он не в состоянии был спокойно досидеть вечер у генеральши и раскланялся. Быстро
шагая, пошел он
по деревянному
тротуару и принялся даже с несвойственною ему веселостью насвистывать какой-то марш, а потом с попавшимся навстречу Румянцовым раскланялся так радушно, что привел того в восторг и в недоумение. Прошел он прямо к Годневым, которых застал за ужином, и как ни старался принять спокойный и равнодушный вид, на лице его было написано удовольствие.
— Вы заранее смеетесь, что увидите «наших»? — весело юлил Петр Степанович, то стараясь
шагать рядом с своим спутником
по узкому кирпичному
тротуару, то сбегая даже на улицу, в самую грязь, потому что спутник совершенно не замечал, что идет один
по самой средине
тротуара, а стало быть, занимает его весь одною своею особой.
Петр Степанович вдруг вспомнил, как он еще недавно семенил точно так же
по грязи, чтобы поспеть за Ставрогиным, который, как и он теперь,
шагал посредине, занимая весь
тротуар.