Неточные совпадения
Хутор Починок возник потому, что протекающий здесь небольшой ручеек
подал одному однодворцу мысль поставить тут утлую мельницу, из разряда известных в серединной России «колотовок», и в таком виде, с одною мельничною избой, этот хутор-невидимка был куплен генералом Синтяниным, жена которого свила
себе здесь гнездышко.
Висленев появился с лампой, и вдвоем с Гордановым стал исправлять нарушенный на столе порядок, а Глафира Васильевна, не теряя минуты, вошла к
себе в комнату и, достав из туалетного ящика две радужные ассигнации,
подала их горничной, с приказанием отправить эти деньги завтра в Петербург, без всякого письма, по адресу, который Бодростина наскоро выписала из письма Ципри-Кипри.
— Нет; не
подаю вам и руки на прощанье, — отвечала Синтянина, принимая свою руку от руки Висленева и пряча ее
себе за спину.
Когда последняя
подала ему известное нам письмо Горданова, Подозеров, пробежав его, содрогнулся, откинул далеко от
себя листок и проговорил...
Артист начал было уверять, что у него ничего подобного нет, но когда Горданов пугнул его обыском, то он струсил и смятенно
подал два векселя, которые Павел Николаевич прочел, посмотрел и объявил, что работа в своем роде совершеннейшая, и затем спрятал векселя в карман, а артисту велел как можно скорее убираться, о чем тот и не заставлял
себе более повторять.
Грегуар, давно приучивший
себя, ради прогресса и гуманности, равнодушно и безразлично относиться к добру и злу,
подал сестре руку и начал со стереотипной фразы о том, что они давно не видались.
У крыльца он велел человеку принять лошадь Синтяниной и, введя ее в маленькую гостиную, попросил подождать. Генеральша осталась одна. Прошло несколько минут. Это ей было неприятно, и у нее мелькнула мысль велеть
подать свою лошадь и уехать, но в эту самую минуту в комнату вошел переодетый Горданов. Он извинился, что заставил
себя ждать, и спросил, чем может служить.
— Я им, разумеется, отказал, — продолжал Бодростин. — Помилуйте, сколько дней им есть в году, когда могут
себе делать всякие глупости, какие им придут в голову, так нет, — вот
подай им непременно сегодня, когда у меня гости. — «Ноне, говорят, Михаил Архангел живет, он Божью огненную силу правит: нам в этот самый в его день надыть».
Обед уже приходил к концу, как внезапно случилось не особенно значительное, но довольно неприятное обстоятельство:
подавали шампанское двух сортов: белое и розовое, — Глафира выбрала
себе последнее.
Горданов пришел, наконец, в
себя, бросился на Висленева, обезоружил его одним ударом по руке, а другим сшиб с ног и, придавив к полу, велел людям держать его. Лакеи схватили Висленева, который и не сопротивлялся: он только тяжело дышал и, водя вокруг глазами, попросил пить. Ему
подали воды, он жадно начал глотать ее, и вдруг, бросив на пол стакан, отвернулся, поманил к
себе рукой Синтянину и, закрыв лицо полосой ее платья, зарыдал отчаянно и громко...
Он прикинул воображением места, куда он мог бы ехать. «Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не поеду. Château des fleurs, там найду Облонского, куплеты, cancan. Нет, надоело. Вот именно за то я люблю Щербацких, что сам лучше делаюсь. Поеду домой». Он прошел прямо в свой номер у Дюссо, велел
подать себе ужинать и потом, раздевшись, только успел положить голову на подушку, заснул крепким и спокойным, как всегда, сном.
Неточные совпадения
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом
себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (
Подает ему свечу.)
Лука Лукич (хватаясь за карманы, про
себя).Вот те штука, если нет! Есть, есть! (Вынимает и
подает, дрожа, ассигнации.)
Охотно
подавал подчиненным левую руку, охотно улыбался и не только не позволял
себе ничего утверждать слишком резко, но даже любил, при докладах, употреблять выражения вроде:"Итак, вы изволили сказать"или:"Я имел уже честь доложить вам"и т. д.
— Это, брат, не то, что с «кособрюхими» лбами тяпаться! нет, тут, брат, ответ
подай: каков таков человек? какого чину и звания? — гуторят они меж
собой.
После того господин градоначальник сняли с
себя собственную голову и
подали ее мне.