Неточные совпадения
— Знаю, что в них сплошь
и рядом нет
ничего рокового. Неужто же вы можете ручаться, что не встреться дядя Филетер Иванович с вами, он
никогда не женился бы ни на ком другом?
— Так
ничего невозможно сделать с такою нерешительностью… — соображал он, — оттого мне
никогда и не удавалось быть честным, что я всегда хотел быть честнее, чем следует, я всегда упускал хорошие случаи, а за дрянные брался…
Ее нынешнее обращение со мною
ничем не цветнее некогда столь смешной для меня встречи Висленева с его генеральшей, а между тем Висленев — отпетый, патентованный гороховый шут
и притча во языцех, а я… во всяком случае человек, над которым никто
никогда не смеялся…
Он припомнил все, что он вынес, — конечно не во всю свою жизнь, — нет; это было бы слишком много, да
и напрасно, потому что все претерпенное им в Петербурге, до бегства по оброку в провинцию, он уже давно позабыл
и, вероятно, даже считал несуществовавшим, как позабыл
и считал
никогда не существовавшим происшествие с гордановским портфелем, до сих пор
ничем не оконченное
и как будто позабытое самим Гордановым;
и зеленое платье… странное зеленое платье, которое бросило в окно выпавший из рук его нож…
— Ни с чем, — отвечала ей майорша
и рассказала, что она застала у новобрачных, скрыв, впрочем, то, что муж ее видел ночную прогулку Подозерова под дождем
и снегом. Это было так неприятно Катерине Астафьевне, что она даже, злясь, не хотела упоминать об этом событии
и, возвратясь домой, просила майора точно также
ничего никогда не говорить об этом, на что Филетер Иванович, разумеется,
и изъявил полное согласие, добавив, что ему «это наплевать».
Больше
ничего как случайность: мужчины не дают, — женщины в этом случае гораздо добрее,
и потом, я признаюсь тебе, что я
никогда не думал, чтобы Глафира Васильевна передала мои записочки в контору.
Беседа их продолжалась очень долго,
и генеральша, посылая туда стаканы чая, никак не могла себе уяснить, что это за господин Карташов, про которого она
никогда ничего не слыхала.
— Он
ничего и никогда сам об этой истории со мною не говорил, — осторожно отвечал Разумихин, — но я кой-что слышал от самой госпожи Зарницыной, которая тоже, в своем роде, не из рассказчиц, и что слышал, то, пожалуй, несколько даже и странно…
Самгин ушел, удовлетворенный ее равнодушием к истории с кружком Пермякова. Эти маленькие волнения ненадолго и неглубоко волновали его; поток, в котором он плыл, становился все уже, но — спокойнее, события принимали все более однообразный характер, действительность устала поражать неожиданностями, становилась менее трагичной, туземная жизнь текла так ровно, как будто
ничто и никогда не возмущало ее.
Мне вдруг в это мгновение показалось, что Васина
ничто и никогда не может поставить в затруднение; впрочем, первая мысль об этом, я помню, представилась мне в весьма лестной для него форме.
Я Ивану в этом смысле
ничего и никогда не говорил, Иван, разумеется, мне тоже об этом никогда ни полслова, ни малейшего намека; но судьба свершится, и достойный станет на место, а недостойный скроется в переулок навеки — в грязный свой переулок, в возлюбленный и свойственный ему переулок, и там, в грязи и вони, погибнет добровольно и с наслаждением.
Неточные совпадения
Определенного
ничего не было, но Степана Аркадьича
никогда почти не было дома, денег тоже
никогда почти не было,
и подозрения неверностей постоянно мучали Долли,
и она уже отгоняла их от себя, боясь испытанного страдания ревности.
Всё это она говорила весело, быстро
и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь не приписывал этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова
и придавал им только тот прямой смысл, который они имели.
И он отвечал ей просто, хотя
и шутливо. Во всем разговоре этом не было
ничего особенного, но
никогда после без мучительной боли стыда Анна не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
— Положим, какой-то неразумный ridicule [смешное] падает на этих людей, но я
никогда не видел в этом
ничего, кроме несчастия,
и всегда сочувствовал ему», сказал себе Алексей Александрович, хотя это
и было неправда,
и он
никогда не сочувствовал несчастиям этого рода, а тем выше ценил себя, чем чаще были примеры жен, изменяющих своим мужьям.
— Во-первых, я его
ничего не просил передавать тебе, во-вторых, я
никогда не говорю неправды. А главное, я хотел остаться
и остался, — сказал он хмурясь. — Анна, зачем, зачем? — сказал он после минуты молчания, перегибаясь к ней,
и открыл руку, надеясь, что она положит в нее свою.
Теперь или
никогда надо было объясниться; это чувствовал
и Сергей Иванович. Всё, во взгляде, в румянце, в опущенных глазах Вареньки, показывало болезненное ожидание. Сергей Иванович видел это
и жалел ее. Он чувствовал даже то, что
ничего не сказать теперь значило оскорбить ее. Он быстро в уме своем повторял себе все доводы в пользу своего решения. Он повторял себе
и слова, которыми он хотел выразить свое предложение; но вместо этих слов, по какому-то неожиданно пришедшему ему соображению, он вдруг спросил: