Неточные совпадения
— Подлец! — заревел ошеломленный
майор: — я говорил, что тебе быть от меня битым! — и он, одним прыжком достигнув Горданова, ударил его по щеке, так что тот зашатался. — Секундант трус! Ставьте
на место убийцу, выстрел убитого теперь мой!
И с этим
майор подбежал к лежащему
на земле Подозерову и схватил его пистолет, но Горданова уже не было
на месте: он и Висленев бежали рядом по поляне.
Невдалеке он заарестовал бабу, ехавшую в город с возом молодой капусты и, дав этой, ничего не понимавшей и упиравшейся бабе несколько толчков, насильно привел ее лошадь к тому
месту, где лежал бесчувственный Подозеров. Здесь
майор, не обращая внимания
на кулаки и вопли женщины, сбросив половину кочней
на землю, а из остальных устроил нечто вроде постели и, подняв тяжело раненного или убитого
на свои руки, уложил его
на воз, дал бабе рубль, и Подозерова повезли.
Но он не скоро дождался ответа, и то, как слушатели отозвались
на его вопрос, не могло показаться ему удовлетворительным.
Майор Форов, первый из выслушавших эту повесть Гордановского обращения, встал с
места и, презрительно плюнув, отошел к окну. Бодростин повторил ему свой вопрос, но получил в ответ одно коротенькое: «наплевать». Потом, сожалительно закачав головой, поднялся и молча направился в сторону Евангел. Бодростин и его спросил, но священник лишь развел руками и сказал...
Неточные совпадения
На другом углу Певческого переулка, тогда выходившего
на огромный, пересеченный оврагами, заросший пустырь, постоянный притон бродяг, прозванный «вольным
местом», как крепость, обнесенная забором, стоял большой дом со службами генерал-майора Николая Петровича Хитрова, владельца пустопорожнего «вольного
места» вплоть до нынешних Яузского и Покровского бульваров, тогда еще носивших одно название: «бульвар Белого города».
Но именинник все-таки был спокоен, потому что
майор «никак не мог донести»; ибо, несмотря
на всю свою глупость, всю жизнь любил сновать по всем
местам, где водятся крайние либералы; сам не сочувствовал, но послушать очень любил.
На следующей неделе Марфины получили еще письмо, уже из Москвы, от Аггея Никитича Зверева, которое очень порадовало Егора Егорыча. Не было никакого сомнения, что Аггей Никитич долго сочинял свое послание и весьма тщательно переписал его своим красивым почерком. Оно у него вышло несколько витиевато, и витиевато не в хорошем значении этого слова; орфография у
майора местами тоже хромала. Аггей Никитич писал:
Арестанты, которые стояли без фуражек, кажется, еще с того самого времени, как послали за
майором, теперь все выпрямились, подправились; каждый из них переступил с ноги
на ногу, а затем все так и замерли
на месте, ожидая первого слова, или, лучше сказать, первого крика высшего начальства.
Только я вам говорю, наш
майор при всяком случае
на теперешнем
месте останется.