Неточные совпадения
Белинской. В своем сердце. У тебя есть великий источник блаженства, умей только почерпать из него. Ты имеешь скверную привычку рассматривать со всех сторон, анатомировать каждую крошку горя, которую
судьба тебе посылает; учись презирать неприятности, наслаждаться настоящим, не заботиться о
будущем и не жалеть о минувшем. Всё привычка в людях, а в тебе больше, чем в других; зачем не отстать, если видишь, что цель не может быть достигнута. Нет! вынь да положь. А кто после терпит?
Анна Ник<олавна>. Наташа! подойди ко мне! Я хочу говорить с тобой о важном деле, которое решит
судьбу твоей жизни. Выйти замуж не порог перешагнуть. Всё
будущее твое зависит от одной минуты. Твое сердце должно бросить жребий, но рассудок также не должен молчать. Подумай: Белинской предлагает тебе свою руку. Согласна ты или нет? нравится ли он тебе?
Кн<яжна> Софья. Правда. Когда мы чего-нибудь желаем, и желание наше исполнится, то нам всегда кажется, что оно исполнилось слишком скоро. Мы лучше любим видеть радость в
будущем, нежели в минувшем. Она счастлива… а я? Зачем раскаиваться? Люди не виновны, если
судьба нечаянно исполняет их дурные желанья: стало быть, они справедливы; стало быть, мое сердце должно быть покойно, должно бы было быть покойно!
Говорят: посмотрите, как дети беспечно и весело резвятся, — и отсюда делают посылку к их счастию. Но ведь резвость, в сущности, только свидетельствует о потребности движения, свойственной молодому ненадломленному организму. Это явление чисто физического порядка, которое не имеет ни малейшего влияния на
будущие судьбы ребенка и которое, следовательно, можно совершенно свободно исключить из счета элементов, совокупность которых делает завидным детский удел.
Пройдут всего два месяца, и после храмового праздника училища, после дня святых великомучеников Георгия и царицы Александры, их же память празднуется двадцать третьего апреля, начнутся тяжелые страшные экзамены, которые решат
будущую судьбу каждого «обер-офицера».
Алексей Нилыч, будучи философом, тебе истинного бога, творца создателя, многократно объяснял и о сотворении мира, равно и
будущих судеб и преображения всякой твари и всякого зверя из книги Апокалипсиса.
— Слухом земля полнится! — проговорил Егор Егорыч, не отвечая прямо на вопрос, и затем прямо перешел к тому плану, который он, переживя столько мучительных чувствований и в конце концов забыв совершенно самого себя, начертал в своем уме касательно
будущей судьбы Людмилы и Ченцова.
Неточные совпадения
Княгиня была сперва твердо уверена, что нынешний вечер решил
судьбу Кити и что не может быть сомнения в намерениях Вронского; но слова мужа смутили ее. И, вернувшись к себе, она, точно так же как и Кити, с ужасом пред неизвестностью
будущего, несколько раз повторила в душе: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!»
И чье-нибудь он сердце тронет; // И, сохраненная
судьбой, // Быть может, в Лете не потонет // Строфа, слагаемая мной; // Быть может (лестная надежда!), // Укажет
будущий невежда // На мой прославленный портрет // И молвит: то-то был поэт! // Прими ж мои благодаренья, // Поклонник мирных аонид, // О ты, чья память сохранит // Мои летучие творенья, // Чья благосклонная рука // Потреплет лавры старика!
От Свидригайловых-то, от Афанасия-то Ивановича Вахрушина чем ты их убережешь, миллионер
будущий, Зевес, их
судьбою располагающий?
Дети ее пристроились, то есть Ванюша кончил курс наук и поступил на службу; Машенька вышла замуж за смотрителя какого-то казенного дома, а Андрюшу выпросили на воспитание Штольц и жена и считают его членом своего семейства. Агафья Матвеевна никогда не равняла и не смешивала участи Андрюши с
судьбою первых детей своих, хотя в сердце своем, может быть бессознательно, и давала им всем равное место. Но воспитание, образ жизни,
будущую жизнь Андрюши она отделяла целой бездной от жизни Ванюши и Машеньки.
А Татьяна Марковна старалась угадывать
будущее Веры, боялась, вынесет ли она крест покорного смирения, какой
судьба, по ее мнению, налагала, как искупление за «грех»? Не подточит ли сломленная гордость и униженное самолюбие ее нежных, молодых сил? Излечима ли ее тоска, не обратилась бы она в хроническую болезнь?