Далеко от сраженья, меж кустов,
Питомец смелый трамских табунов,
Расседланный, хладея постепенно,
Лежал издохший конь; и перед ним,
Участием исполненный живым,
Стоял черкес, соратника лишенный;
Крестом сжав руки и кидая взгляд
Завистливый туда, на поле боя,
Он проклинать судьбу свою был рад;
Его печаль — была печаль героя!
И весь в поту, усталостью томим,
К нему в испуге подскакал Селим
(Он лук
не напрягал еще, и стрелы
Все до одной в колчане были целы).
— Девочка дразнит, — сказал Дезире. — Ей хочется подороже продать себя…Она расстроит наши нервы и, вместо тысячи, возьмет две тысячи франков. Девочка знает, что ничто так
не напрягает и не расстраивает эти скверные нервы, как ожидание…Сто тысяч — это милая шуточка.
Клим Иванович Самгин был не настолько честолюбив, чтоб представить себя одним из депутатов или даже лидером партии, но он вспомнил мнение Лютова о нем и, нимало
не напрягая воображение, вполне ясно увидел себя в ложе членов правительства.
Неточные совпадения
Первый ряд, как заметил Левин, Тит шел особенно быстро, вероятно, желая попытать барина, и ряд попался длинен. Следующие ряды были уже легче, но Левин всё-таки должен был
напрягать все свои силы, чтобы
не отставать от мужиков.
Он
не мог признать, что он тогда знал правду, а теперь ошибается, потому что, как только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги;
не мог и признать того, что он тогда ошибался, потому что дорожил тогдашним душевным настроением, а признавая его данью слабости, он бы осквернял те минуты. Он был в мучительном разладе с самим собою и
напрягал все душевные силы, чтобы выйти из него.
Он сидел на кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал. Но чем более он
напрягал мысль, тем только яснее ему становилось, что это несомненно так, что действительно он забыл, просмотрел в жизни одно маленькое обстоятельство ― то, что придет смерть, и всё кончится, что ничего и
не стоило начинать и что помочь этому никак нельзя. Да, это ужасно, но это так.
Лежа на спине, он смотрел теперь на высокое, безоблачное небо. «Разве я
не знаю, что это — бесконечное пространство, и что оно
не круглый свод? Но как бы я ни щурился и ни
напрягал свое зрение, я
не могу видеть его
не круглым и
не ограниченным, и, несмотря на свое знание о бесконечном пространстве, я несомненно прав, когда я вижу твердый голубой свод, я более прав, чем когда я напрягаюсь видеть дальше его».
Она все силы ума своего
напрягла на то, чтобы сказать то, что должно; но вместо того она остановила на нем свой взгляд, полный любви, и ничего
не ответила.